Интересные темы:

Наши друзья:

Официальный аккаунт в Twitter: twitter.com/4allforum, подпишитесь или сохраните адрес, чтобы быть в курсе если возникнут проблемы с форумом.

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Секс форум > Форум о сексе > Эротические рассказы

4 страниц

< 1 2 3 4 >

Солнце светит всем

Опции

DeMonica Просмотр профиля	27.3.2018, 17:17 Сообщение #21
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Дождь Утром Цереус разбудила Пикколо. – Вставай! – белозубая улыбка раздвинула темное лицо смуглокожей рабыни, она не выглядела слишком пострадавшей от предшествующей ночной работы, если не считать пары десятков темных полосок на груди и спине. – Господа не любят, когда рабы долго спят. Пикколо видела, что Цереус шла, немного выворачивая носки наружу. Но хотя на заду была засохшая сперма, не было никаких признаков крови. – Т-с-с! – Цереус прижала палец к губам, и дернула дверь большим пальцем. Пикколо стала осторожно слезать, но шум разбудил Гаера, который ухватил Пикколо за руку и потянул обратно. Пикколо увидела, что фалл Гаера снова был твердым, и, как полагается хорошей рабыне, покорно повернулась, чтобы обслужить его. «Главное, нам, рабам, вовремя оказаться там, где нас ждут, – думала Цереус. – Я рано встала и спасла попу от нового вторжения. Теперь мое место на кухне! А Пикколо опоздала и отдыха перед завтраком господ у нее не будет. Тему хуже для нее!» Гаер проснулся полностью освежившимся, и прошло всего несколько минут, прежде чем мягкие губы и проворный язык Пикколо вызвали у него оргазм. – Молодец! – Гаер похлопал рабыню по голове, и Пикколо, вскочив на ноги и взяв ночной горшок, выбежала из комнаты и слетела вниз по лестнице во двор гостиницы. Разразилась летняя гроза. Примерно дюжина обнаженных рабынь и рабов прыгали и кричали под теплым дождем, позабыв в минутном возбуждении невзгоды рабства. Водосточный желоб с одной стороны двора был разрушен, и здесь вода лилась с крыши и разбрызгивалась по булыжникам. Пикколо подбежала к ним и вскоре стала частью возбужденной смеющейся толпы. Она столкнулась с Цереус, по смуглым плечам и груди которой серебряными струями стекал дождь. Полосы от розог на ее коже казались темно-коричневыми. Рядом была белокурая шевелюра Бестии, потемневшая и слипшаяся от влаги. Все, казалось, были счастливыми и веселыми, но потом настроение компании резко поменялось. Цереус схватила Пикколо за руку. – Идем, мой сладкий цыпленок, – произнесла она, поворачивая ту лицом к себе, – пососешь у меня! – Отпусти, – крикнула Пикколо. – Отпусти, или я пожалуюсь моему господину! – Этому маленькому недоростку? – насмехалась рабыня. – Он мне не страшен. Взгляни, я вчера вечером приняла в себя отца, и мне ничуть не стало от этого хуже. Не так, как твоей приятельнице Бестии, которую фаллос покалечил! – Бестия взяла фаллос хорошо, хотя это ее и поранило, – в ярости выкрикнула в ответ Пикколо, скакнув под защиту подруги по рабству. А тебя просто спас гусиный жир! – Ну и что? Факт, что я совладала с отцом, поэтому сын меня не беспокоит. Почему бы тебе не пососать мою щелку? Помнится, в первый день ты была более покладистой! Пикколо, взбеленившаяся на оскорбление господина, прыгнула на Цереус. Внезапность атаки обратила смуглянку в бегство. Двое друзей Цереус с кухни выскочили вперед, чтобы помочь ей, а Бестия ввязалась в драку на стороне Пикколо. Вскоре территория двора стала беспорядочной смесью тонких обнаженных конечностей и голых тел, в то время как подростки обоего пола боролись и дрались друг с другом. Гаер стоял у окна своей комнаты, глядя вниз во двор. Он услыхал шаги за спиной, и отец положил руку на голое плечо. – Должен ли я сойти вниз и заставить их продолжать работу? – спросил Гаер, имея в виду юных девушек, которые в этот момент еще не начали драться. – Нет, позволь им сейчас быть там, – спокойно промолвил Торакс. – У них бывает достаточно мало забав, и они не делают ничего плохого. – Это странно, отец, как они сами могут получать удовольствие подобным образом, когда их жизнь такая несчастная? – Они – рабы, – тихо сказал Торакс. – Они думают не так, как мы. Они не планируют вперед. Они не могут, потому что их будущее определяется их хозяевами настолько далеко, насколько у них вообще есть будущее. Они должны жить данным моментом. Гаер поднял глаза на отца. Ему подумалось, что он обнаружил оттенок сожаления в голосе, чего Гаер не мог понять. В этот момент началась драка. – Возьми хлыст, Гаер, и разгони их, – смеясь, произнес Торакс. – Напомни нашим рабыням, что им надо получить наш завтрак, и сообщи им, что они получат по шесть ударов после того, как мы поедим. Для гарантии, чтобы в будущем они не забывали делать, как им было сказано... Ох, и напомни Пикколо спросить Амеану о кольце. Гаер схватил хлыст и побежал вниз по лестнице. Он хлестал так, что гибкий хвост впивался в тела, не разбирая правых и виноватых. Рабы взвизгивали в смятении и боли. Драка в момент прекратилась. Минутой позднее Пикколо с Бестией уже были на кухне и получали завтрак для господ. – Госпожа, – сказала Пикколо Амеане, – мой господин велел спросить, есть ли у Вас кольцо, которое было бы для меня годно? – Так они хотят окольцевать тебя, несчастная моя девушка, – воскликнула Амеана. – Торакс не изменился, такой же безжалостный и жестокий, каким он всегда был, и сын растет таким же. – Ладно, – продолжила она, глядя на Пикколо. – Оно будет не очень тяжелым. Ты только подожди немного, пойду посмотрю, что у меня есть в запасе. Она поспешила из кухни, но вскоре вернулась, неся на ладони небольшое кольцо из тусклого металла. – Это хорошее серебро! В дополнение к колокольчикам на лодыжке! Ты, моя красавица, скажи Тораксу, что он может установить его сегодня же утром, сразу после завтрака, когда все мои гости будут бодрствовать. Я не хочу, чтобы твои крики нарушили их сон, как это было сегодня ночью. – Да, госпожа, – произнесла Пикколо, с содроганием глядя на широкий металлический ободок и страшные клещи. Цереус принесла ей поднос с едой для господ. – Спасибо, что не нажаловалась на меня господину, – шепнула смуглянка. – Если бы Амеана узнала, она надрала бы мне задницу! Кольцо невинности и мокрые прутья Две девушки были очень подавлены, когда прислуживали своим господам. Бестия, казалось, была не в состоянии отвести глаз от прута, что лежал на столе рядом с Гаером. Взгляд Пикколо иногда отклонялся в сторону от прута, но только чтобы опуститься на металлическое кольцо, и щипцы, которые лежали рядом. Господа завтракали неторопливо, но, наконец, утренняя трапеза закончилась, и они решили заняться другими делами. – Скамья для порки нам сейчас пригодится, – Торакс строго посмотрел на рабынь. – Пикколо, ложись на спину. Ноги полностью врозь! Танда, свяжи Пикколо руки под скамьей. Гаер заметил, что глаза сестры, возившейся с веревками, блестели от возбуждения. – Теперь, Бестия, держи колени Пикколо в разные стороны и не отпускай. Если выпустишь, я установлю кольцо и на тебя тоже! – Гаер, удерживай плечи и смотри! – Танда, возьми щипцы и оттяни нижние губы Пикколо как следует! Торакс вставил разомкнутое кольцо в клещи. Девушка отчаянно взвыла от боли. Боль от щипцов в руках Танды была такой страшной, что несчастная не удержалась от крика. – Хорошо встало. Танда, отпусти ее, – скомандовал Торакс. – Сейчас мы дадим Бестии воспитательную порцию, – добавил он, – а Пикколо получит свое немного позднее. Она должна быть в состоянии почувствовать порку к тому времени. – Отец, – предложила Танда, – давай выпорем Бестию на этой же самой скамейке, ножками вверх! Похоже, ей понравилось одевание колечка. Вон, стоит пунцовая, как вареный лангуст. – Хорошая мысль, – согласился Торакс. – Вяжи ее также! А потом вместе с Гаером подержите ей ноги. Пиколло была еще не в силах сдвинуть ноги вместе. Она сидела на полу, раскинув ноги в разные стороны, жалобно всхлипывала и смотрела, как жестокие хозяева подготавливают Бестию к наказанию. – Засунь себе в рот кулак, никчемный кусок свиного дерьма, если ты не можешь контролировать себя никаким другим способом! – рявкнул Торакс. «В такой позе удары могут достигать не только ягодиц, но и женского места, – подумала Пикколо. – Бедная Бестия! Впрочем, мне себя впору пожалеть. Теперь Гаер будет распахивать мою задницу!» В следующую минуту комната наполнилась стонами, хныканьем жертвы и щелканьем шембока по промежности. – Больно! – рыдала Бестия. – Это больно, – передразнил Гаер, передавая шембок Танде. – Конечно, это больно! Шембок и предназначен, чтобы делать больно. Врежь ей, сестричка, как следует! – И будет гораздо больнее, – добавила Танда, – прежде чем я с тобой закончу, это я могу тебе пообещать. И много-много больнее, если ты не прекратишь этот рев. Гаер подождал, пока Бестия не успокоится снова. – Ноги ей вверх! – резко скомандовала Танда. Удовлетворившись тем, что Гаер вернул Бестию обратно в начальную позицию, она снова подняла прут. На этот раз она нацелилась пониже, попав прутом в самое основание зада, складку, где бедра соединяются с ягодицами. Считается, что это особенно чувствительное место, и отчаянный рев Бестии от боли, кажется, подтвердил, что это так. Следующие два удара она нанесла в быстром темпе, рубанув поперек зада своей жертвы. Затем она еще дважды хлестнула прутом, стремясь попасть так, чтобы удары пересеклись с ранее нанесенными. Тело Бестии корчилось под ударами прута, крики заглушались кулаком, который она засунула себе в рот… Две голых как кочерги и измученных болью девушки с дрожащими губами и слезами в глазах стояли бок о бок перед своими господами. За окном по-прежнему шел дождь. Спасибо сказали: NASTAY357

Зарегистрируйтесь, что бы не видеть эту рекламу.

DeMonica Просмотр профиля	28.3.2018, 22:20 Сообщение #22
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Печальные новости – Мы с тобой, – сказал Торакс Гаеру, – пойдем вниз, в общую комнату гостиницы и узнаем новости. Пикколо может сопровождать нас. В общей комнате было еще только двое: путешествующий торговец и рабыня, которые ждали, когда пройдет дождь, прежде чем продолжить поездку. Торговец узнал Торакса и почтительно приветствовал. В мире коммерции было очень мало людей, которые не знали Торакса, по крайней мере, по репутации. Они беседовали некоторое время о торговле и влиянии на нее последних беспорядков на границе. Гаер быстро потерял интерес и, усевшись на скамью, поманил к себе Пикколо. Он показал на пол, и девчонка уселась у него в ногах. Гаер начал поглаживать голову и шею девушки. Затем внимание было привлечено к беседе двух взрослых. – И есть новый подушный налог, – произнес торговец с ноткой отчаяния, которую коммерсанты всегда приберегают для вопросов, затрагивающих налогообложение. – Подушный налог? – спросил Торакс. – Да, плата в четверть серебряника за каждого раба независимо от пола. Она наложена прокуратором, говорят, для финансирования приобретения большего количества рабов для оловянных шахт в Корнуолле. Вы знаете, как эти шахты поглощают рабов. Говорят, они надеются, что налог также собьет вниз цены на молодых рабов. – Вы говорите так, – произнес Торакс, быстро оглядевшись вокруг и понизив голос, – словно Вы не убеждены разъяснением. – Конечно, это может быть правдой, но ходят слухи, что это – уловка, чтобы попытаться поймать отпрыска некоего старинного патрицианского семейства, сосланного сюда. Я также слышал, что родной брат девушки сообщил о побеге и предупредил прокуратора. – Так это или нет, – ни один мускул не дрогнул на лице Торакса, – но в любом случае новый налог – дополнительное бремя на нас, добропорядочных граждан. – Нового налога нам, купцам, не избежать. Они помечают всех клеймом, когда налог уплачен. Нет клейма – выкладывайте четверть серебряника, пожалуйста. Так хоть каждый день плати – не расплатишься! – Проперта, – резко сказал он своей рабыне, – покажи господину клеймо, которое поставили на тебя сборщики налога. Девушка поспешно поднялась на ноги, и потянул вверх тунику, открыв приятно закругленный небольшой зад и показав на маленького орла, врезанного в плоть чуть ниже левой ягодицы. – Сборщики налога прибывают в Долчестер послезавтра, и Вам придется уплатить налог за эту рабыню, – сказал он, кивнув на Пикколо, – и за любую другую, которая у Вас, возможно, имеется. Дождь в этот момент прекратился, и торговец, достигший печального окончания их разговора, извинился и покинул комнату. – Пикколо должна будет вернуться к своим родителям, – резко сказал Торакс. – Отец... – запротестовал Гаер. – Я сожалею, Гаер, ты можешь провести с ней еще одну ночь, но затем она должна отправиться обратно. Как только сборщики налога прибудут сюда, они определят, кем она в действительности является. – Но ее можно заклеймить, – спросил Гаер. – Это не так просто, – почти нежно произнес Торакс. – Они, очевидно, высматривают молоденькую девушку-раба примерно в возрасте Пикколо, которая выглядит не вполне соответствующе. Если они натолкнутся на сопровождающего меня рабыню, чьим задом я не воспользовался, то поймут, кого они заполучили. У меня есть репутация, о которой ты знаешь. Пикколо должна будет вернуться к своим родителям и вернется, чтобы стать Винией, прежде чем прибудут сборщики налога! Бунт на коленях «Она вернется домой, чтобы стать Винией, прежде чем приедут сборщики налога!» – Пикколо со смятением слышала эти слова. Это верно, что Гаер обращался с ней сурово, но она все еще любила Гаера при всей его жестокости. Потом, если она возвратится домой, обойдутся ли с ней хоть сколько-нибудь более любезно? Гаер избавил ее от порки старшим братом, и, как оказалось, этот самый брат предал ее имперским властям. Была существенная разница между тем, чтобы быть побитым Гаером, который, когда порка закончится, обнимет, успокоит и будет любить, и тем, чтобы быть выпоротой братом, который ненавидит. У Гаера побои были почти что частью любви, а брат порет, чтобы причинить боль, и ни по какой другой причине. Пикколо была так расстроена заявлением Торакса, что позабыла все правила и запротестовала: – Пожалуйста, господин. Не возвращайте меня, господин. Я хочу остаться с Гаером, господин... Я уверена, что смогу подвергнуться клеймению, господин... Пожалуйста, господин... Гаер, видя выражение гнева на отцовском лице, крепко ударил Пикколо в висок. Девушка припал к ногам, чувствуя звон в ушах от удара, понимая, что достанется еще, но, зная также, что она не должна пытаться защититься. Гаер подался вперед и снял одну из сандалий. Удерживая ее пальцем, он ударил ею по макушке коротко стриженной головы Пикколо. – Грязный кусок собачьего говна, – (УДАР!) – Ты разговариваешь, – (УДАР!) – Когда к тебе обращаются, – (УДАР!) – И ни в какое другое время, – (УДАР!) – Ты поняла? – (УДАР!) – Да, господин. Пожалуйста, господин. Извините, господин, – рыдала Пикколо, сознавая, что удары были полностью заслужены. Гаер бросил сандалию на землю. Пикколо поднялась с колен, от ударов по лицу кровь струйкой текла по скуле и капала на грудь. Она подняла сандалию и, наклонившись вперед, натянула ее обратно на ногу господина. Короткая туника, единственная одежда, поехала вверх по спине, выставив напоказ плотный маленький зад, на гладкой плоти которого выступали горящие рубцы, оставленные этим утром прутом. Гаер, глянув на него вниз, подумал, что синяки подчеркивают, а не портят красоту попки. Нагнувшись вперед, он пробежался пальцем вдоль одного из рубцов. Пикколо в секунду успокоилась и в ответ на прикосновение господина подняла задницу вверх, выражая свое подчинение. Гаер облизал себе палец и вдавил в зад девушки. После кратчайшего мига сопротивления он ощутил им тепло Пикколо. Девушка выпрямилась, глаза покрылись поволокой, она дышала короткими вздохами через открытые губы, стараясь втянуть палец поглубже в свое тело. Торакс искоса взирал на возбуждение девушки с презрительной улыбкой. – Это с ними часто бывает, – тихо вымолвил он. – Те, кто были почти холодны в начале, становятся темпераментнейшими, как только заимеют фалл внутри себя. Я завидую тебе, Гаер, что твоя маленькая любовница быстро заводится! Поднимайся с ней в наши комнаты и наслаждайся сам. У тебя есть остаток дня и ночь, чтобы делать с ней, что тебе нравится. Я пошлю Бестию к вам наверх, когда она вернется обратно, чтобы придать немного разнообразия вашим забавам. Гаер ухмыльнулся, извлек палец из зада Пикколо и выгнал серией резких шлепков по заду. Прикрепленные файлы novikov12_28.jpg ( 9.38 килобайт ) Кол-во скачиваний: 42 novikov12_29.jpg ( 30.5 килобайт ) Кол-во скачиваний: 28 novikov12_23.jpg ( 7.85 килобайт ) Кол-во скачиваний: 30 novikov12_24.jpg ( 11.41 килобайт ) Кол-во скачиваний: 20 novikov12_27.jpg ( 13 килобайт ) Кол-во скачиваний: 31 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	29.3.2018, 10:02 Сообщение #23
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Цена рабства Был ранний вечер. Две рабыни медленно передвигались по комнате, подготавливая ее к ужину хозяев. Они не побеспокоились надеть свои туники с тех пор, как были отпущены Гаером с кушетки, и были обе, по обычаю, обнажены. Гаер сонливо замечал, что, передвигаясь, они тихо шепчутся между собой, и время от времени проходя мимо друг друга, слегка интимно соприкасаются голыми задами или бедрами. Танда уединилась в своей комнате вместе со смуголокожей Цереус. – Я еще не пробовала таких, – улыбнулась она. – Знаешь, Гаер, сегодня с собой тебя не зову. Развлекайся со своей Пикколо. Кто знает, может завтра папа отберет у тебя эту игрушку… Было очевидно, что Гаер с Тандой захмелели, Бестия подливала вина в кружки, часто опустошаемые в течение вечера. Торакс был весел и экспансивен. Оказалось, ему очень повезло в делах с капитаном «Имперской Мечты», последний рейс принес хорошую прибыль, что привело купца в хорошее настроение. В такое по-настоящему хорошее настроение, что он, казалось, не замечал, как часто Пикколо наливает детям вина. Гаер чувствовал себя захмелевшим после ужина и бросился на кушетку, пока рабыни убирали со стола. Он запомнил, что отец громко позвал Бестию помочь ему в спальне, и несколько позже ощущение гладкого тела Пикколо, когда та проскользнула в постель рядом с ним. Гаер, наполовину спящий, лежал в своей комнате на кушетке, чувствуя себя пресыщенно и непринужденно. Бог сна незаметно взял его душу в свое царство. «И зачем я выпил так много вина? – он проснулся, когда было еще темно. – Теперь голова болит, а во рту так противно, что хочется сунуть два пальца в глотку! Зато фалл стоит как влитой!» Он по молодости лет не понимал, что такое похмелье, но как успокоить эрегированный фалл знал прекрасно. В комнате было темно, масляная лампа погасла, и только угли в камине слабо мерцали, переливаясь темно-рубиновыми огнями. «Сейчас я трахну Пикколо!» – он положил руку на ее Пикколо и плотно притянул зад к своему паху. Девушка пошевелилась и что-то пробормотала. Потом он вдруг понял. Девушка, которую он ласкал, не имела кольца! Отшвырнув ее на пол, он соскочил с кушетки и устремился к камину и несколько раз изо всех сил дунул на угли. Рубиновое мерцание превратилось в длинные языки пламени, напоминающие лошадь, скачущую галопом. Один длинный и яркий язычок на конце яблоневого полена извивался как плеть. – Сейчас разберемся, кто залез в мою постель! – он схватил горящую головню, поднял вверх и бросил взгляд на пол у кушетки. Там лежала Бестия. В это мгновение пронзительный вопль донесся из комнаты отца. Гаер бросился к двери и распахнул ее настежь. Его взору открылась страшная картина: в расплывчатом свете масляной лампы массивный обнаженный волосатый корпус отца, прижимающий книзу тонкое тело Пикколо. Мощные ягодицы Торакса свирепо толкались вниз, вгоняя фаллос в несчастную жертву. – Ты думаешь, что делаешь здесь, мальчишка? – взбешенно заорал он на Гаера, и только затем поймал взглядом Бестию, стоящую за спиной сына. Он гневно выругался и скатился с кушетки. Пронзительные крики Пикколо упали до тихих отчаянных всхлипываний. Гаер пристально глядел на пах отца, удивляюсь раздувшемуся фаллу, эрегированному и безжалостно требовательному. Он заметил капли красной жидкости, мрачно блестевшие в свете лампы среди зарослей паховых волос. С тошнотворным чувством ужаса он увидел, что кровь скорее льется, чем капает из разорванного зада Пикколо. – Я думал, что это именно Бестия устраивает истерику, будучи содомирована, – сердито воскликнул Торакс. – Быстро, – крикнул он Бестии, – спустись в кухню и скажи Амеане придти сюда прямо сейчас. Поспеши немедленно, чтоб ты была проклята! Бестия повернулась и выбежала из комнаты. Торакс нагнулся и, подобрав с пола длинный кусок ткани, протолкнул между ногами Пикколо в спешной попытке задержать кровотечение. Девушка застонала и, как мог видеть Гаер, без всякой особой причины слабо прошептала: – Я закричала, только когда Вы были во мне почти полностью, господин. – Что случилось, отец? – отчаянно вопросил Гаер. – Как девушки поменялись кушетками и почему? – Они сделали это, пока мы пили, и Пикколо надеялась, что если я ее трахну, ей должно быть позволено остаться с тобой, – видя озадаченное лицо Гаера, он раздраженно продолжил. – Ты, несомненно, понимаешь, что девушка влюбилась в тебя! – Ты имеешь в виду, что она была готова принести зад в жертву твоему фаллу именно для того, чтобы смогла остаться со мной? – мысль, что кто-то готов пожертвовать собой подобным образом, только чтобы быть с другим, изумила Гаера. Он сам по-своему любил Пикколо. Он наслаждался ее телом, ему доставляло удовольствие причинять ей боль, но после ухода Пикколо он просто нашел бы другую рабыню. Их было много, и они были достаточно дешевы. Он взглянул на Пикколо с возобновившимся интересом. Девушка, несомненно, выглядела довольно привлекательно, растянувшись на кушетке. Худенькие плечи вздрагивали, когда она всхлипывала. Гаер вступил в комнату и рассеянно протянул руку, чтобы поласкать темную стриженную голову. – Теперь она может теперь остаться с нами, отец? – спросил Гаер и провел руку вокруг головы девушки, чтобы поласкать щеку. Он ощутил движение и затем прикосновение языка девушки к ладони. Он улыбнулся, когда понял, что даже в страданиях рабыня нашла способ возбуждать его. Торакс мгновение поколебался и потом произнес: – Хорошо, я не буду отсылать назад к родителям. – Спасибо, отец, – начал Гаер и затем, поняв смысл выбранных Тораксом слов, остановился. – Амеана достаточно компетентна в такого рода ранах, – успокаивающе вымолвил Торакс. – Как бы там ни было, где эта женщина? Мгновение они стояли, прислушиваясь, но единственным звуком было тихое хныканье Пикколо. – Я могу понять, почему Пикколо в это впуталась, – сказал Гаер, которому пришла в голову другая мысль, – но почему Бестия? Все, что она в состоянии получить, – это сильную порку! – Я и прежде говорил, что рабы думают не так, как мы. Она, вероятно, не думала настолько далеко вперед, и, во всяком случае, смотрела на это со своей точки зрения. У тебя нет мыслей о том, как одиноки в мире эти две девушки? У каждой из них есть только другая для помощи или утешения. Она хотела помочь Пикколо по мере сил, и она должна хотеть, чтобы Пикколо осталась здесь. Окровавленная спина могла показаться невысокой платой за это. – Ты не будешь... Ты будешь бить их, отец? – Сейчас у меня нет желания их пороть. Но в ближайшее время обе получат если не за это, то за другое. В конце концов, порку можно поручить тебе или Танде. А вот, наконец, и Амеана пришла! Пикколо и кривая игла Амеана не заставила себя долго ждать. Вид голых господ абсолютно ее не смутил. – Понятно! – сказала она, наскоро осмотрев Пикколо. – Вы не в состоянии держать свои руки от нее подальше? Или фалл вне задницы, что более кстати. Что, я говорила, должно случиться, если Вы испробуете это на ней? И что случилось? Вы всегда тот же, Торакс, Вы получаете то, что хотите, и не заботитесь о последствиях! – И Вы тоже всегда такая же, женщина, – сварливо возразил Торакс. – Ищете повод поднять шум! Типичная женщина. Не удивительно, что я предпочитаю юных девушек! – Вы предпочитаете юных девушек-рабынь, потому что можете делать с ними, что Вам нравится, – огрызнулась Амеана, – ладно, я так понимаю, что должна буду попытаться починить малышку. А потом Вы снова ее порвете, когда Вами овладеет прихоть! Впрочем, не мне вас судить! Счет за штопку я присовокуплю к оплате за гостиницу! – Теперь, Пикколо, позволь взглянуть, что этот ужасный человек сделал с твоим нежным маленьким задом. Она убрала тряпку, что находилась между ног Пикколо, и раздвинула ягодицы. Девушка пронзительно вскрикнула, и Гаер увидел, как изменилось лицо женщины. Она впихнула пропитанную кровью ткань обратно и выпрямилась. – Понятно, – тихо сказала она, став очень серьезной. – Я сделаю все возможное. Несите ее ко мне. Амеана спустилась по лестнице и пересекла двор по направлению к кухне. Следом Торакс с Гаером несли Пикколо. Слабый огонек, тлеющий в большом камине, освещал тусклым колеблющимся светом большую темную комнату. Кое-где у стен под тряпичными одеялами свернулись калачиком маленькие фигурки. Из темного угла доносились звуки шепота и слабой возни, которые были в момент успокоены вошедшей женщиной. – Подъем, бездельники! Ошпарьте этот стол кипятком, достаньте все свечи, которые сможете найти, принесите подушку с моей кушетки и мою аптечку, один из вас пусть поставит вскипятить котелок, и кто-то принесет ведро холодной воды из колодца. Пошевеливайтесь быстрее, если не хотите, чтобы ваши ленивые задницы отведали моей плетки! Амеана издала одно распоряжение за другим, и одеяла, укрывающие в беспорядке разбросанные на полу бугорки, развернулись, обнаружив обнаженных рабов и рабынь, которые поспешили выполнить приказания. Она уложила Пикколо лицом вниз на стол, подушкой под бедра подняла зад. Гаер, помогая отцу тащить рабыню, увидел, как Цереус немного запоздало появилась из комнаты Танды, на темном лице смуглянки была застенчивая усмешка. – Цереус, – проскрежетала зубами Амеана, поймав взглядом. – Ступай теперь сюда, у меня есть для тебя работа. – Ты тоже, Бестия, – продолжила она более мягко. – Надо удерживать Пикколо в неподвижности. Я хочу, чтобы, когда я скажу вам, вы взяли каждый по ноге и удерживали их врозь. И держите их крепко и неподвижно, если вы не хотите, чтобы я содрала прутом кожу с ваших ленивых юных задов! – Торакс, Вы – сильнее, Вы возьмете в захват плечи. – Гаер, она – твоя собственность, поэтому тебе предстоит наиболее ответственная и квалифицированная работа. Подойди и встань рядом со мной, я покажу тебе, что ты должен делать. – Теперь, Цереус, Бестия, осторожно потяните ноги врозь и удерживайте неподвижно. Вы тоже, пожалуйста, Торакс. Она погрузила небольшой кувшинчик в ведро с холодной водой. Одной рукой она раздвинула зад Пикколо и стала равномерной струйкой лить воду вниз на расселину девушки, смывая прочь и на мгновение останавливая кровь, текущую из разодранной плоти. Стоя рядом с Амеаной, Гаер воочию увидел, как фалл отца разорвал тело. – Это никогда не заживить самостоятельно, – рассудительно произнесла Амеана, игнорируя исступленные рыдания Пикколо. – Это должно быть заштопано. Вот что ты будешь делать, Гаер, когда я скажу тебе: одной рукой удерживать зад раскрытым в таком виде, а другой – равномерно лить холодную воду на рану. Она глянула вниз на юное лицо. На нем она прочитала потрясение, сомнение в себе и беспокойство. Она подозревала, что эти чувства редко ощущались сыном Торакса. Она протянула руку и взъерошила ему волосы. – Ты можешь мне помочь, – сказала она. – И ты сделаешь все, что надо! – Теперь, дорогая, мы все починим, – продолжила она, переведя свое внимание на Пикколо и ободряюще похлопав голый зад. – Это не займет много времени, и после того, как все закончится, твой зад будет как новый, поэтому постарайся быть храброй девушкой! Пикколо в ответ что-то несвязно пробормотала. Амеана взяла большую изогнутую полумесяцем стальную иглу из маленького ящика, что лежал рядом с ней на кухонном столе. Она продела в ее ушко длинную нитку, выделанную из кошачьей кишки. Секунду или две подержав иглу в пламени свечи, она кивнула. Торакс крепко прижал вниз плечи Пикколо. Бестия с Цереусом ужесточили хватку на ногах девушки. Гаер, глубоко вздохнув, раздвинул зад Пикколо и направил струю ледяной воды на разорванную плоть. Он наблюдал, как игла в мгновение проколола кожу, вызвав на поверхности капельку крови. Пикколо вскрикнула и, несмотря на все усилия Торакса и двух державших девушек, тело судорожно вздрогнуло. Женщина быстро зашила верхнюю рану и искусно завязала. – Хорошо, – сказала она. – Дадим ей секунду, чтобы привыкнуть к этому. Гаер выпрямился. Он удивился, обнаружив, что дрожит. Ему казалось, что прошли часы, хотя он понимал, что Амеана затратила только несколько секунд, чтобы завершить работу. Амеана вдела новую длинную нитку. Она кивнула, и муки Пикколо возобновились. Торакс, Бестия и Цереус боролись, чтобы удержать корчащееся тело. Пронзительные вопли возросли. Гаер старался убрать из сознания все, кроме необходимости держать зад молоденькой девушки раскрытым, и холодной воды, льющейся на открытую рану. Ему казалось, что он стоит в черной пустоте, где единственной реальностью была испытывающая муки плоть и проворные движения пальцев Амеаны. Смутно, словно с большого расстояния, он слышал исступленный вой Пикколо, ворчание и тяжелое дыхание отца и двух помощниц, когда те боролись, чтобы удержать пациентку в неподвижности. Наконец, Амеана закончила. – Когда все будет хорошо, чтобы трахать снова? – спросил он, ловя взгляд Амеаны. – Прямо как твой отец, – заметила Амеана. – Ладно, юная плоть, конечно, быстро излечивается, но не настолько. Это не пройдет даже в течение дня или двух. Она увидела эрекцию Гаера и рассмеялась. – Выбери пока кого-то из здешних девушек, если хочешь, – пригласила она. Прикрепленные файлы novikov12_18.jpg ( 10.27 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21 novikov12_19.jpg ( 17.5 килобайт ) Кол-во скачиваний: 26 novikov12_20.jpg ( 11.19 килобайт ) Кол-во скачиваний: 22 novikov12_21.jpg ( 19.79 килобайт ) Кол-во скачиваний: 25 novikov12_22.jpg ( 12.34 килобайт ) Кол-во скачиваний: 24 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	31.3.2018, 1:23 Сообщение #24
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	В постели Амеаны – Я беру эту, – Гаер огляделся вокруг и указал на огненно-рыжую девушку, с ног до головы усыпанную веснушками. – Хороший выбор, – улыбнулась Амеана. – Эта рыжая Лиса недавно из деревни, еще иногда взбрыкивает, но это у нее скоро пройдет! «Что они сделали со своей рабыней, – Лиса не хотела идти в комнаты с Гаером. – Неужели они меня также порвут?» – Госпожа… – только и сумела сказать она. Амеана уловила выражение недовольства на лице рыжей. – Что, мерзкая девчонка, – крикнула она, – ты думаешь, что можешь решать, кому наслаждаться твоим жалким тельцем, да? Хорошо, я объясню популярно, как ты ошибаешься! Скотина! Ты принадлежишь мне, и я могу делать с тобой, что мне нравится. Я могу перерезать тебе горло, разрубить твое тело на куски и скормить собакам или набить им колбасу. Я могла бы посадить тебя на цепь во дворе и оставить умирать с голоду. Никто не смог бы меня остановить, и никто не помог бы тебе. Ты – грязь! Ты – дерьмо, и сейчас соленые розги дополнительно напомнят тебе, где твое место! Она сделала паузу. Девушка, поняв, что накликала на себя беду, начала тихо плакать. – Ладно, – продолжила она чуть более спокойно. – Я немного устала сейчас. Кто желает выпороть тебя? – Я желаю! – подвыпившая Танда слишком хорошо спала и опоздала к началу ночного шоу. Она остановилась, и злая улыбка сверкнула на ее милом лице. – Цереус, – вымолвила Амеана, – принеси госпоже прут, что подлиней, да покрепче! Лисе – шесть ударов! Надо бы двенадцать, но тогда она не сможет служить господину. Танда схватила левой рукой девушку за ошейник и с силой опустила на край стола. «Возможности развлечься не упущу!» – Пощадите, я буду послушна! – жертва плакала и умоляла, но теперь уже ничто не могло изменить ее участи. Танда подняла прут и ловко хлестнула им. Вымоченный прут смачно впился в голую плоть. – Ай! – рыжая вскрикнула. Прут снова поднялся и затем упал с назойливым ужасным свистом. – Ау! – девушка опять взвыла, принимая новый удар. – Так ее! – Амеана одобрительно кивнула. Когда шестой удар был нанесен, Гаер взял рыжую за ухо и зло скрутив его, вывел из комнаты. – Хорошо, – сказала Амеана, – мне надо работать в гостинице и нужно немного поспать. Пикколо может провести сегодняшнюю ночь в моей кушетке. Это – единственное место здесь, где я могу быть уверена, что зад будет сохранен от вмешательства. Она заметила, что девушка беззвучно плачет. – Твоему заду все еще больно? Скоро станет лучше. Постарайся заснуть. – Больно, госпожа, но не поэтому, – рыдала Пикколо. – Это из-за моего хозяина, госпожа. Он получил другую девушку, госпожа. Рыжая гораздо красивее, чем я. Он никогда не захочет меня снова! – Глупая маленькая проститутка, – Амеана, не очень сильно сжала ей ухо, – как ты можешь надеяться, что твой хозяин будет поститься только потому, что ты недоступна? Теперь засыпай. Чем быстрее твой зад заживет, тем выше шансы, что твой хозяин захочет тебя обратно к себе в постель. Она улеглась рядом с девушкой. Пикколо прижалась поближе к ней, найдя покой и безопасность в тепле ее тела. Амеана ощущала локоть Пикколо, давящий ей в бок, что напомнило о другой девушке, которая обращалась к ней в поисках утешения много лет тому назад. Она помнила, как они обе плакали, когда их хозяин сказал, что собирается продать их поодиночке. Теперь дети той девушки жили в ее гостинице, насиловали ее рабынь, и их отец щедро платил за постой. «Как поворачивается жизнь, – думала она, засыпая, – хозяином этой порванной малышки является мой племянник! Впрочем, знать ему об этом абсолютно незачем. У Торакса своя жизнь, а у меня своя!» Неудачная замена Гаер спал и видел сны. Обычно человек снов не помнит, и лишь только короткий сон ранним утром может остаться в памяти. Снилось ему, что он стоит на коленях перед прекрасной женщиной в светящейся тунике. – Трепещи, о смертный грешник! Я богиня Немезида! Ты предал любовь! Предал девушку, что тебя полюбила! Значит, мой карающий меч обрушится на все ваше семейство! Тебя ждет страшная судьба, впрочем, ты сам ее выбрал! Тут Гаер проснулся, обнаружив у себя эрекцию. Это стало обычным состоянием при пробуждении. В самом деле, в течение прошедших нескольких дней он испытывал эрекции все чаще и чаще. До такой степени, что ему почти казалось, словно бы фалл проявлял собственную волю. Тот начинал вставать по стойке «смирно» без всякой особой причины, которую он мог бы установить, и случалось это порой в очень неудобное время. «Приснится же такое! – наполовину пробудившись, он протянул руку, чтобы притянуть к себе Пикколо, и ощутил кратковременный всплеск гнева, когда рука не вошла в соприкосновение с обнаженным телом. Затем события прошлой ночи снова затопили его. Вспомнился и обрывок утреннего сна. Он сел на кушетке и осмотрелся вокруг. Маленькая белокурая девушка без разрешения слезла с кушетки и отползла в угол комнаты. «Вероятно, – мрачно подумал Гаер, – она наивно пыталась убраться как можно подальше от меня!» Изнеможение побороло страх, и рыжая, свернувшись калачиком на голых досках пола, заснула. Гаер спустил ноги на пол и неслышно подошел к месту, где лежала Лиса. «Сладко спит! – резко ткнул ее босой ногой в ребра. – Тоже, небось, сны видит!» Девушка подняла глаза на Гаера, стоящего над ней с поднятым и набухшим фаллом. Страх вспыхнул в глазах. – Не бейте меня, – она покорно встала на колени, надеясь спасти себя если не от фалла, то хотя бы от побоев. Сосала она без старания и неумело, вызвав только раздражение у молодого господина. – Ты от кого удрала? – Гаер, высвободив фалл изо рта Лисы, влепил девушке одну оплеуху за другой, а потом повалил на пол и грубо вошел в нее сзади без всякого гусиного сала. – Пощадите, господин! – та судорожно двигалась и рыдала от дикой боли, раздирающей кишку. Ей показалось, что жестокий господин порвал ее также, как и Пикколо. «Еще и плачет, кусок собачьего дерьма, – Гаер почувствовал приток крови у самого себя и вошел до самого конца. – И ЗАЧЕМ Амеана таких неумех держит?» – Гаер, прикажи своей недомерке заткнуться, или получишь сам ремня! – он смутно осознал крик отца из соседней комнаты. – Я хочу еще поспать! Он ударил Лису ладонями по ушам и заткнул ей рот. – Ох, хорошо, отец. Виноват! Теперь Лиса могла только тихо мычать, принимая в себя фалл Гаера. Как бы то ни было, Гаер кончил в девушку. – А это тебе награда за старание! – ухватив за руку чуть повыше локтя, Гаер потащил ее к двери и хорошим пинком под зад отправил кувырком вниз по лестнице. Подойдя к окну, Гаер увидел, что девушка вылетела во двор на локтях и коленях. Она оставалась там минуту или две. «Если я поломал ей кости – счет за гостиницу неоправданно увеличится… – ягодицы Гаера предательски зачесались при мысли о том, что сделает с ним отец, когда узнает о дополнительных расходах. – Сегодняшняя ночь у меня безнадежно испорчена!» Лиса с трудом, хныкая от боли, поднялась на ноги. Держась за стену и пошатываясь, она пошла на кухню получать свой премиальный кусок лепешки с медом. «Цела рыжая! Следы порки и побоев должны произвести хорошее воздействие на других рабынь, – Гаер вернулся на кушетку. – Пусть знают, что такое господский гнев!» Ему и в мыслях не приходило сомневаться, что он относится к этой последней категории. Сон был забыт. Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	1.4.2018, 2:03 Сообщение #25
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Голод и чревоугодие Гаер сидел напротив отца, лениво макая ломоть пшеничного хлеба в густой сливочный соус, сопутствующий красной кефали, что была подана на завтрак. Кефали оставалось довольно много, и он оторвал от костей кусок ее мяса и положил в рот. Она действительно была очень хорошей. «Неплохо в этой гостинице умеют готовить, – думала Танда. – Обожаю рыбу! Уже со счету сбилась, сколько кусков с тарелки взяла! Однако теперь я не могу съесть даже плавничка» Гаер увидел, как Бестия наблюдает за ними. Несомненно, надеялась дополнить свою очень скудную рабскую пайку остатками с хозяйского стола. Танда, тоже взглянувшая на рабыню, обнаружила, что голодный взор девушки увеличивает собственное удовольствие от еды. «Мало я ее секла! – подумала она, разглядывая девушку. – Смотрится неплохо. Полоски от прута подсохли быстрее, чем я думала. Надо приказать, чтобы замочили в уксусе солидный пучок прутьев для наших рабынь!» Гаеру показалось, что Бестия выглядела вполне хорошо, и отметины от порки ничуть не портят ее тела. «За вчерашнее Бестия очень легко отделалась, – подумал Гаер. – Гораздо легче, чем заслуживала. Съем как можно больше, чтобы не оставлять полуголодному отродью объедки! Затем ему попался на глаза ночной горшок, не слишком далеко задвинутой рабыней под кушетку. Ему пришла мысль, и он улыбнулся. Он отодвинул стул назад и наполовину отвернулся от стола. – Принеси мне горшок, девушка, – скомандовал он. Бестия послушно поспешила к Гаеру и, упав на колени, подал ему горшок. По плещущейся в нем янтарной жидкости было ясно, что тот уже использовался. Гаер поднял полупустую тарелку и выбросил ее содержимое в горшок. Затем он собрал все объедки, что лежали рядом с ним на столе, и одну за другой бросил в месиво пищи и мочи. Помочившись туда напоследок и стряхнув последние капли влаги с конца фалла, он вытер руки о волосы Бестии, откинулся на спинку стула, установив руку под подбородок девушки, запрокинул ей голову назад, глянул сверху вниз в лицо девчонки и рассмеялся. – Оригинально! – Танда мысль братика понравилась. – Сюда! – Танда присела и направила в горшок струю мочи. – Какая отличная мысль, детки, – усмехнулся Торакс. – Подай эту вещь сюда, девушка! – искренне смеясь, он свалил остатки завтрака в горшок. Бестия, будучи не в состоянии скрыть свое разочарование, заплакала. Торакс с Гаером нашли горе рабыни весьма забавным. – Как ты думаешь, отец, этот негодяйка голодна? – спросил Гаер сквозь смех. – Надеюсь, что это так, – рассмеялся в ответ Торакс, – хорошо накормленная рабыня – испорченная рабыня. – Хорошо, как ты думаешь, я должен дать ей съесть что-то вдобавок? У меня здесь есть кое-что для нее, – Гаер приподнял тунику, показав фалл, который снова вскочил по стойке «смирно», возможно, возбужденный видом несчастной Бестии. – Отличная мысль, – рассмеялся Торакс. – Ступай сюда, никчемный кусок собачьего дерьма, и не пролей ничего по своему подбородку. Я ненавижу небрежное отношение к твоему делу! – Будешь плохо стараться, и от меня влетит! – добавила Танда. – Мало не покажется! Торакс продолжал посмеиваться, наслаждаясь унижением рабыни и видом мужской доблести сына. Несчастная Бестия, встав на колени между ногами Гаера, заработала языком и губами. «Если я не доставлю удовольствия своему мучителю – меня снова высекут!» После того, как Бестия выполнила задание, Танда заставила ее подползти к ней и внимательно осмотрела. – Хороша соска! Ни одной капле спермы не удалось вылиться! Вот и получила Бестия дополнение к завтраку! Гаер снова повернулся к отцу. – Отец, правильно ли будет, если я пойду и посмотрю, что там с моей маленькой проституткой? – спросил он. – Несомненно, – ответил Торакс. – Я пойду с тобой. Тебе, вероятно, потребуется небольшая поддержка в общении с Амеаной. Она может даже заявить, что ты был слишком груб с этой рыжей малышкой, которую тебе дала. Она, как всегда, слишком мягка со своими девушками. Когда они вышли из комнаты, Торакс увидел, что Бестия хочет пойти вслед за ними. – Куда ты собралась? – спросил он. – Ты останешься здесь и приберешь в комнатах! – Что она сделала, отец? – спросил Гаер у него из-за спины. – Попыталась выскользнуть за нами, несомненно, чтобы посмотреть, что с ее маленькой подружкой-проституткой. – Не может же она в действительности думать, что будет избавлена от работы, только чтобы увидеть, что с другой никчемной маленькой недомеркой? – воскликнул Гаер и рассмеялся этой мысли. – Она просто попыталась. Но на некоторое время пытаться не сможет, – Торакс подошел к Бестии и сильно ударил ее кулаком в висок. Девушка пошатнулась и упала на пол. Торакс развернулся и вышел из комнаты, не глядя, что там у него за спиной. – Ты ее не убил? – спросила Танда, удивившись мощи отцовского кулака. – Если и убил, куплю новую, – улыбнулся Торакс. – А выживет, отведает плетки! Только пять минут спустя Бестия смогла встать на ноги и, смахнув пальцами слезы с глаз, занялась приведением комнаты в порядок. «Ну, почему у господ нет ко мне ни капельки милосердия! – думала она. – Пусть покарает их богиня Немезида!» В те далекие времена только страх перед Немезидой иногда смирял чрезмерную жестокость господ. Впрочем, господа считали, что жертвуя время от времени в ее храм, они избегают гнева богини. Помолившись, девушка взялась за уборку: она не хотела еще одного избиения, когда вернется Торакс. Рыжая и ящик с крапивой Амеана застала рыжую рабыню на кухне. Девушка чистила овощи и рассказывала другим рабам о том, что сделал с ней Гаер. «Интересно, – подумала Амеана, – свою премию за ночь с господином она получила, и оказывается зря? Противная девчонка! А я сегодня вечером хотела подложить ее под Фальцо! Ну что ж, до вечера у меня время есть, свое она получит! – Это так ты угодила сегодня ночью господину? – Амеана крепко стукнула девушку деревянной ложкой по уху. – И от медовой лепешки у тебя задница не слиплась? Я покажу тебе, как надо служить господам! В ящик с крапивой ее! Узкий и длинный, напоминающий гроб ящик Амеана давно приспособила для воспитательных целей. Раб с кольцом в фалле, шипя от боли, вынул из ящика половину крапивы. – Госпожа, пощадите! – не дожидаясь второго удара, девушка легла в ящик, положив голову в специальную прорезь. Раб прикрыл ее крапивой и закрыл крышкой. Теперь наружу торчала только голова рабыни. «Ничего! – Амеана смотрела, как из глаз рыжей девушки текут слезы. – Полежит полчасика, а потом рабы отольют ее водой! К вечеру она будет в полном порядке. Я по своему опыту знаю, что сейчас чувствует маленькая негодяйка! Это даже полезно!» Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	2.4.2018, 0:12 Сообщение #26
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Пикколо и рыбий жир Пикколо лежала на животе и тихо скулила. Амеана уже встала, успела отправить рыжую в ящик, а теперь решила позаботиться об изодранном теле, сменив повязку. Теперь она стояла у сундука, убирая в аптечку различные банки. Цереус стояла на коленях сбоку от кушетки, одетая только в коротенькую набедренную повязку, и ложкой собиралась кормить Пикколо кашей из небольшой глиняной чашки. Когда господа вошли в комнату, Амеана повернулась к ним лицом. – Пришли посмотреть, – спросила она, – что сегодня утром творится с вашей собственностью? В действительности все не так уж и плохо. Никакого заражения, хотя ей очень больно. Пикколо, раздвинь ноги и позволь своему господину увидеть, какая ты хорошая девушка, и как быстро заживает твое местечко. Любуйтесь, господа! Учтите, ей затруднительно долго стоять раком, а у меня еще много работы на кухне. Пикколо, не заставляй господ ждать, – она подкрепила распоряжение, слегка шлепнув Пикколо по голой заднице. – Там, вы видите, – осторожно раздвинула она ягодицы, – дела идут хорошо! Гаер подался вперед. Он увидел стежки ниткой, вытянутой из кошачьей кишки, удерживающие вместе края разорванной плоти. Края раны и кожа в местах стежков были воспаленно красными. Гаер протянул руку и осторожно прикоснулся к ране. Пикколо задержала дыхание и слегка подвинулась. – Видите, места разрывов немного болезненны, – заметила Амеана, выпрямившись. Пикколо ощутила, как руки Гаера покидают зад, но осталась стоять на четвереньках с разведенными ногами, продолжая поедать кашу, которую Цереус ложкой заносила ей в рот. – Как ты думаешь, Гаер, у кого более прелестный зад, – продолжала Амеана, – у твоей девчонки здесь или у рыжей, которую я дала тебе вчера вечером? – О, у Пикколо! – быстро сказал Гаер. – Значит, правильно я отправила ее париться в ящик с крапивой, – заметила хозяйка гостиницы. – Зачем? Свое она и так получила! – Гаер добавил. – На самом деле у вашей девушки была приятная задница, но она мягче, чем у Пикколо. У Пикколо – значительно крепче. Взгляните! Чтобы проиллюстрировать это, он нанес рукой резкий шлепок по заду Пикколо. Это было правдой, крепкая плоть лишь слегка пришла в движение под воздействием ладони. Пикколо успела проглотить кашу и приняла удар, ничего не сказав. Хотя она и была предметом разговора, но понимала, что может в нем не участвовать. Она чувствовала себя немного смущенно с раздвинутыми ногами, но была все же рада, что господин находит ее привлекательной, несмотря на разрыв задницы. – И зад рыжей зад был круглее, – добавила Танда. – У Пикколо есть два маленьких углубления с каждой стороны! Торакс рассмеялся. – Твоя девушка такая юная, – сказал он Амеане, – на ней все еще есть немного детского жирка. Это скоро пройдет! Подростки-рабыни не сохраняют надолго детский жирок, работа и голод быстро делают их худее. – Я собиралась спросить тебя о моей белокурой девушке, – сказала Амеана. – Сборщики налога прибудут сюда сегодня вечером, и я должна устроить им некоего рода развлечение. Я подумала, может быть окольцованная Цереус, трахающая искусственным фаллом рыжую, должна стать одним из номеров. Блюдо, сделанное как кулебяка из мяса и теста. Потом – выбирай любую! – Когда, я сказала, прибывают сборщики налога? – произнесла Амеана после раздумья и твердо взглянула на Торакса. – Один из них – Фальцо, и он на это время покинул юную жену Елену, поэтому ему нужно некое особое развлечение! – Фальцо? – переспросил Торакс. – Не было печали! Не знаю относительно развлечений, это – твоя проблема, но я знаю, что он не обычный сборщик налогов. Он используется властями только для очень важной или конфиденциальной работы! – Я подозреваю, что его приезд может осложнить тебе жизнь, – тихо сказала Амеана. – Я просто подумала, что ты должен быть предупрежден! Похоже, в городе что-то неладное творится, – вздохнула Амеана. – Цереус, ступай вниз на кухню, и если я увижу тебя без дела, когда я туда спущусь, пеняй на себя! Гаер не понимал, что опасного может таить в себе чиновник по особым поручениям. То, что перед ним стояла не просто рабыня Пикколо, но и патрицианка Виния, он и думать забыл. Сейчас он был счастлив, как мальчик, которому починили его любимую игрушку. – А у меня есть сюрприз специально для Пикколо! – Амеана взяла большой глиняный сосуд из своей аптечки. Взяв ложку, она уселась сбоку на кушетку у головы Пикколо и вытащила из банки пробку, выпустив отвратительный смрад гниющей рыбы. – Что это? – задохнулся от вони Гаер, отступая назад. – Рыбий жир, – ответила Амеана, отливая часть в ложку, – смешанный с касторкой. – Теперь, – проворковала она Пикколо, – будь хорошей и прими это от тетушки Амеаны, – она прижала ложку к губам Пикколо. Девушка колебалась. – Ты хочешь стать лучше для господина, не так ли? Пикколо кивнула в ответ. – Хорошо, тогда поторапливайся. Покажи своему господину, как сильно ты его любишь, и проглоти это сейчас! Пикколо открыла рот, и женщина проскользнула ложкой между губами. «Знаю я, что такой рыбий жир! – Танда поморщилась, на мгновение ощутив во рту вкус страшного зелья. – Кормили в пансионе нерадивых в качестве добавки к розгам!» Девушка проглотила вонючую жидкость и чуть не подавилась. Она взглянула вверх на Гаера сквозь заполняющие глаза слезы и слабо улыбнулась. – И еще одну за господина, – сказала Амеана, снова наполняя ложку вонючей жидкостью. – Для чего все это? – спросил Гаер. – Пока не заживут раны, Пикколо просто не сможет присесть над сточной канавой. Облегчить проход кала – это благо! «А не завести ли нам банку с рыбьим жиром для воспитания рабынь? – подумала Танда. – Это может быть интересно!» – А теперь я должна идти и заняться своими делами! Кстати, я включила обоих, Пикколо и Бестию, в отчет о своих рабынях, и уплатила их налог вместо тебя. Разумеется, я включу это в твой счет, когда вы уедете! – Ладно! – Торакс решил, что ему незачем более тут задерживаться. – Сборщики налога прибывают сегодня вечером, и завтра они заклеймят ваших вместе с остальными! – Пора вынимать рыжую из ящика! – Амеана взяла аптечку и вышла из комнаты. Торакс минуту стоял, глядя ей вслед, его челюсти беззвучно двигались. Затем он глубоко вздохнул. Пикколо громко застонала. Глаза расширились от страдания. – Это из-за того, что рыбий жир заработал, – со смехом произнес Торакс. – Это должно быть сильнодействующее вещество! Танда, тебе не попадался на глаза ночной горшок? – Отец, я уверена, он должен быть где-то здесь... Да, здесь, – сказала она, вытаскивая из-под кушетки ночной горшок. – Спускайся на него, быстро! Она взяла Пикколо за руку и потащила с кушетки, не забыв дать ей крепкого шлепка. Девушка, охнув от боли, уселась на корточки над горшком, в то время как хозяева глядели на нее. Девушка подняла на них глаза и улыбнулась. Всего несколько дней проведенных в рабстве лишили Пикколо скромности и чувства собственного достоинства. «Вот так поворачивается к господам Немезида! – думал Торакс, выходя из комнаты. – Меня, в бытность мальчиком, насиловал ее дед! Я полжизни работал на их семью в рабском ошейнике. Теперь его душа на небесах может видеть, что стало с внучкой! Впрочем, я собираюсь продолжать ее воспитание!» – У меня есть одно важное дело, – задумчиво ответил Торакс. – Танда, Амеана приказала рабыням приготовить для тебя ароматную ванну и пригласила двух рабынь помочь тебе ее принять. От Бестии с Пикколо сейчас будет мало толка. – Спасибо, отец! – Танда побежала купаться. – Отец, – сказал Гаер, – почему мы не можем оставить Пикколо в качестве рабыни? Мы могли бы сообщить родителям, что она умерла во время путешествия, и они не могут засуетиться, поскольку это будет означать дать имперским властям узнать, что они нарушили приказ о ссылке, а она – действительно хороша в постели! Из нее получилась великолепная шлюха. Не могу ли я оставить ее? – Родители не могут засуетиться, но она может! – Если она это сделает, отец, то принесет им неприятности. В любом случае, кто станет слушать, что говорит рабыня? Крушение надежд «И зачем я согласилась на это путешествие? – Пикколо сидела на корточках на горшке. – Прав был Аний, что остался дома!» Внутренности, казалось, превратились в воду, но теперь она, похоже, опорожнила себя, и судороги в животе прекратились. Она достаточно узнала за несколько дней, чтобы понять, что должна оставаться там, куда посадили, пока не скажут другое, или нарвешься на еще одну порку. Итак, она осталась там одна и ждала возвращения Гаера. Она услыхала предложение Гаера, чтобы они оставили ее в качестве рабыни, но это мало для нее значило. Некоторое время после того, как она отправилась в путешествие, она лелеяла мысль, что рабство будет только игрой. Что должно придти время, когда она продолжит жизнь действительно как Виния, не только как свободная девушка, но и как представительница одной из старейших патрицианских фамилий в Роднеро, хотя ныне обнищавшей и находящейся в политической опале. Но по прошествии дней другая, более жестокая реальность боли, дурного обращения и унижения овладела ею. Очень быстро мысль о не слишком отдаленном освобождении от рабства перестала быть предвкушением и стала просто смутной мечтой, которая изредка давала утешение. Каждый удар прута по голому заду, каждое насилие над телом, а и то, и другое бывало часто, – заставляли эту мечту о финальной свободе казаться менее реальной, пока она почти не исчезла из мыслей. Она больше не думала как свободная девушка, но только как рабыня. Заботы были заботами рабыни – выжить! По-возможности избежать порки, прислуживая и угождая своим господам и что-то съесть. Она даже не задавала вопросы судьбе, которая сделала ее рабыней, а Гаера господином. Это было реальностью, и против этой реальности она не могла бороться. Она могла только принять ее. Все, что сделали слова Гаера – это окончательно уничтожили то, что стало уже мечтой, в которую она перестала сколько-нибудь реально верить. На лестнице послышались шаги. Гаер вошел в комнату. Пикколо подняла на него глаза с того места, где сидела на корточках над ночным горшком, и робко улыбнулась. – Дрянь в горшке, и дрянь, сидящая на нем! – Гаер презрительно ухмыльнулся. – Да, господин, – Пикколо не имела ложной гордости и полностью понимала и принимала свое низкое положение в мире. Гаер протянул руку и погладил щеку Пикколо тыльной стороной ладони, потом прошелся концом большого пальца вдоль полуоткрытых губ молоденькие девушки. – Господин, пожалуйста, господин, – вымолвила Пикколо и затем запнулась. – Да? – Я рада, что я хороша в постели, господин! – Так же, как и я, – улыбнулся Гаер. – Ты скорее излечи эту расщелину, поскольку я не стану долго ждать, прежде чем трахнуть тебя снова! – Да, господин... Я стараюсь быть хорошей, господин! – Ты знаешь, что случится с тобой, если не будешь? – Да, господин! – Хорошо, скажи мне, что. – Вы побьете меня, господин! – Это верно. Я прутом спущу шкуру с твоего зада! Гаер на мгновение сделал паузу, смакуя мысль. Фалл даже начал вновь затвердевать. – Ладно, тогда ты завтра будешь заклеймена, – продолжил он через пару секунд. «Почему я получаю удовольствие от мысли о страданиях этой девчонки?» – спросил он себя. – Да, господин! – Пикколо казалась далеко не счастливой от этой перспективы. «Не думаю, что это будет страшнее прижигания моих пяток, – подумала она, но ничего не стала отвечать. – Придется и это перенести!» – Клеймо будет здесь, – Гаер наклонился вперед и ткнул пальцем чуть ниже левой ягодицы. Он почувствовал, как плоть девушки отпрянула прочь от прикосновения. – Да, тут. Тебя разложат на скамье потные мужчины. Железо для клеймения будет раскаленным докрасна. Ты ощутишь жар раньше, чем оно даже коснется твоей плоти. Ты будешь стараться отвернуть от него прочь, но тебя будут крепко держать, и раскаленное железо будет прижато к твоему беззащитному заду. – Когда железо прижжет твою плоть, послышится шипящий звук, как у мяса, жарящегося на горячей сковороде. Ты закричишь даже раньше, чем почувствуешь жар железного клейма. Пойдет небольшой дым, когда горячее железо вдавится в твое мясо. Будет сладкий дымный запах обожженной плоти, и имперское клеймо станет аккуратно врезано в твой зад. Именно тут, где находится мой палец. Впоследствии оно будет долго болеть! Голос Гаера радостно звучал, когда он описывал муки, ожидающие девушку. – Пожалуйста, господин, Вы будете там, господин? Когда они заклеймят меня, господин? – Конечно, буду! – бессердечно засмеялся Гаер. – Я не пропущу эту забаву! – Я постараюсь и вытерплю это, господин, – несчастно вымолвила Пикколо. – Ты должна будешь вытерпеть! У тебя нет выбора, моя маленькая рабыня! – Да, господин... Я знаю, что я ваша рабыня, господин... Пожалуйста, господин, я останусь с Вами в качестве рабыни, господин. – Я решу, что будет с тобой сделано, – рявкнул Гаер, давая Пикколо пощечину, чтобы наказать за нахальство. – Господин, Вы позволите обработать Пикколо? – Цереус пришла с ведром чистой воды и тряпками, чтобы убрать и подмыть Пикколо. «Похоже, мне тут есть чем заняться, – подумал Гаер. – Сейчас я устрою маленькое представление. Жаль, что Танда купается. Она обожает подобные штучки!» Цереус, Пикколо и Гаер «Хорошо, что не я на ее месте! – белые зубы раздвигали темное лицо Цереус в бодрой усмешке. – Досталось же девчонке!» Было ясно, что к перспективе поухаживать за Пикколо она относится с энтузиазмом. Цереус помогла Пикколо подняться на ноги, и встать, наклонившись вперед и уперев ладони в колени. – Вот так и стой! – она села на пол, и начала осторожно мыть между ногами и вдоль расселины зада. Гаеру показалось, что Пикколо даже нравятся прикосновения сырой ткани к наиболее интимным местечкам. Наконец, Цереус закончила. – Дай мне взглянуть, хорошо ли ты ее отмыла, – приказал Гаер, раздвинул ягодицы и осмотрел пространство между ними. Рана была красной, но без нагноения. Гаер, теперь основательно возбудившийся, решил позабавиться. – Плохо подмыла, – заявил он, крепко шлепнув ладонью зад Пикколо. – Все еще грязно. Тебе надлежит сделать это лучше, Цереус! Смуглянка потянулась за тряпкой, собираясь возобновить интимное мытье прелестного зада. – Нет, – резко произнес Гаер. – Пикколо, обратно на кушетку, лицом вниз, ноги врозь. Теперь, Цереус, встань у нее за спиной и используй язык, чтобы привести всё в порядок, и делай это на сей раз как следует! Девушки повиновались: Цереус встала на колени между распростертыми ногами. Как следствие, ее задница торчала высоко, когда она лизала между ногами пациентки. Маленькая полоска белой ткани, как показалось Гаеру, великолепно подчеркивала природную смуглость кожи, но сейчас была совершенно лишней. Гаер стоял минуту или две, любуясь зрелищем, затем наклонился вперед и сорвал прочь кусок белой ткани. Он пробежался руками по заду девушки, наслаждаясь ощущением шелковистой гладкости плоти. Цереус подняла зад выше, приглашая Гаера перенести исследования дальше. Гаер не нуждался в приглашении. На самом деле мысль, что рабыня приглашает сделать что-то, показалась бы ему нелепой. Он считал, что имеет право войти в любую рабыню, которая завладела воображением, и стремился осуществить это право. Он сунул в кишку палец. Минуту Гаер изучал доступную глубину, чувствуя тепло и пульсацию юного горячего тела. Цереус, пришпоренная исследованиями пальца, вращала бедрами, одновременно с дополнительной энергией дразня Пикколо своим языком. Гаер, еще не полностью вовлеченный в забаву, загнал палец глубже, наслаждаясь видом девушек. Чувствуя, что ему надо облегчить эрегированный фалл, он вытащил палец. Цереус простонала в разочаровании и расстройстве. Гаер резко шлепнул по поднятому заду, растер свой плевок вокруг ануса, и нацелился втолкнуть кончик пульсирующего фалла в разогретое лоно. «Фалл у господина небольшой, с ним управлюсь и без гусиного сала! – Цереус стала лизать Пикколо с удвоенной энергией. – За него мне Амеана даст лепешку с медом! Это куда вкуснее, чем розги!» Гаер увидел, что и Пикколо не осталась равнодушной к ловкому языку Цереус. Он умышленно задержался на несколько секунд, доводя возбуждение и страсть до уровня лихорадки. Затем толкнулся вперед. Если насилие над Пикколо было подобно езде на очень темпераментном пони, то общение с Цереус было подобно попытке овладеть горячим неукрощенным животным. Гаер ощущал всю силу страсти смуглянки. Сильное гибкое юное тело корчилось и брыкалось под ним. «Прямо, как мой пони! – подумал он. – Хорошая лошадка! И задница разношена как следует!» И всадник, и лошадь вспотели, когда, наконец, Гаер почувствовал, как тело «гнедой кобылки» плотно сжалось, содрогнулось вокруг фалла, и наступил оргазм. Гаер полежал минуту поверх Цереус, затем скатился с нее и встал на ноги. Пикколо лежала распростертая на кушетке, задница больше не поднималась, чтобы принять ищущий язык Цереуса. Это показывало, что она также кончила. Цереус сползла с кушетки, подобрала тряпки и чашу с водой. Она беспокойно взглянула на Гаера и, получив от него короткий кивок головой, поспешно удрала из комнаты. – Сегодня я тебя трахать не буду! – Гаер похлопал рабыню по заду и ушел из комнаты посмотреть, как посереди двора отливают водой рыжую Лису, выпущенную Амеаной из крапивного ящика. Рабы, отпуская шутки по поводу состояния рыжей Лисы, окатывали ее водой с головы до ног, радуясь в душе, что на этот раз ящик достался не им. – Дай сюда, – Гаер забрал у окольцованного раба кожаное ведро и с удовольствием окатил девушку водой сам. «Волдыри ничуть ее не портят, – думал Гаер, глядя на рыдающую рабыню. – Надо будет наших туда посадить, но не завтра. Завтра у нас будет гораздо более интересное зрелище!» Прикрепленные файлы novikov12_31.jpg ( 11.59 килобайт ) Кол-во скачиваний: 19 novikov12_30.jpg ( 20.43 килобайт ) Кол-во скачиваний: 24 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	2.4.2018, 19:00 Сообщение #27
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Клеймение Гаер вместе с Тандой были рано посланы в постель отцом на том основании, что они несомненно переутомились и нуждаются в отдыхе. При этом отец ссылался на красноту их глаз и некоторую бледность лиц, чтобы доказать это детям, не находящих никаких оправданий вмешательству в их свободу. Торакс и сам не задержался, а пошел на ужин со сборщиками налога, взяв с собой Бестию. Гаеру с Тандой пришлось не только рано пойти лечь спать, но и укладываться спать самим. – Слушай, Гаер, – Танда ворочалась с боку на бок, наконец, решилась и пришла в комнату к брату. – Мне скучно, и очень одиноко. Можно к тебе? – Конечно, можно! – Гаер приподнял край одеяла. – Скажи мне, Гаер, кто лучше в трахании: я, Рыжая или Пикколо? – спросила Танда с нарочитым спокойствием. – Ты – вне конкуренции! Горячая и сладкая! Но, лаская тебя, я не чувствую власти. Мы с тобой на равных! С Рыжей и Пикколо ситуация другая! Я делаю с ними то, что хочу. Их желания никто не спрашивает! И в подчинении Рыжая была хороша, но отнюдь не так хороша, как Пикколо... С Пикколо, когда ты проникаешь своим фаллом... В этот момент он навалился на Танду, чтобы она на деле почувствовала разницу. – Хорошо... – стонала девушка в его объятиях. – Как хорошо! – Танда укусила брата за мочку уха. – Если быстро кончишь, я ухо тебе совсем откушу! Некоторое время Гаер не мог говорить. Потом, когда Танда лежала на его плече и отходила от пережитого оргазма, он продолжил разговор. – С тобой мы как две лошади в одной упряжке. С Пикколо я всадник. А она как мой Пегас, когда я еду на Пегасе и перевожу в легкий, а затем в полный галоп... Тогда как с другой девушкой... ладно... это все было хорошо... Это было хорошо, но это было как разница между ездой на Пегасе и любом муле... – Отлупить бы тебя, да лень! – Танда встала и, слегка пошатываясь, пошла в свою комнату. – Приходи ко мне утром! – обернулась она в дверях. – Я буду проверять, кто из вас лучше умеет лизать! Сны с участием Немезиды ему больше не снились. Утром оба проснулись полные энергии и кипящие от возбуждения. Гаер, поняв, что слегка обидел сестру, старался и тщательно вылизывал языком ее маленькую горошинку, не забывая работать пальцам в ее кишке. Танда, простив вчерашнюю обиду, глубоко в рот заглатывала фалл братика. «Как подумаю, что сегодня будут клеймить наших рабынь, так вся теку от возбуждения!» Торакс встал позднее обычного. Как всегда, он чувствовал голод после ночных приключений, и завтрак прошел в сердитом молчании. Единственный раз, когда он действительно рассмеялся в это утро, было, когда сын привлек внимание к потешной манере ходьбы Пикколо, возвращенной Амеаной в их комнаты. – Как если бы, – так выразился Гаер, – проститутка имела кол в глубине зада. «То, что произошло с Пикколо накануне и произойдет сегодня утром, может очень сильно осложнить отношения с ее родственниками, когда мы вернемся в Роднеро. Может и прав сын, оставить ее себе? Но я дал слово!» – Первые рабы прибывают, отец, – Танда выглянула в окно. – Мытари тоже здесь! У них жаровня, хорошие угли и набор клейм. Не пора ли отправить наших рабынь вниз? Бестия с Пикколо казались очень подавленными и, похоже, не разделяли восторженный интерес Танды к происходящей во дворе гостиницы подготовке. – Сколько там девушек, Гаер? – спросил Торакс голосом, который явно показывал, что его терпение близко к срыву. – По крайней мере, двадцать, отец. И рабов столько же. Они сейчас все время подходят. Многие плачут. И Амеана только что выгнала девушек из своей кухни. Довольно много мужчин. Собралась толпа зрителей. Я думаю, отец, пора спускаться. Если мы задержимся, соберется такая толпа, что нам ничего не удастся увидеть! – Ох, ладно! Вы, рабские отродья, раздевайтесь, аккуратно сложите свои туники и подойдите сюда. Теперь возьмите с собой эти две деревяшки и держитесь за них, они – подтверждение, что пошлина за вас была уплачена. Если вы их выпустите, я ни в коем случае не собираюсь уплачивать налог дважды. Вы завтра же окажетесь на шахте в Корнуолле и никогда не выйдете из нее, даже когда помрете. Не имеет смысла реветь, Пикколо, ваши шкуры будут помечены горячим железом, и на этом – конец! Пикколо, кажется, паниковала теперь, когда момент клеймения был так близок. Она крепко держала в руке небольшую деревянную дощечку, что дал Торакс, но казалась, была не в состоянии сделать и шага. Торакс поднял руку, чтобы ударить ее. – Не дури, – Бестия быстро взяла руку Пикколо и потащила к двери. – Не пропадем! Гаер и Танда пошли следом. Взгляд Гаера задержался на двух нежных задах, которые вскоре встретятся с раскаленным железным клеймом. Он почувствовал ощущение возрастающего возбуждения, подумав, что вскоре их украсит изображение имперского орла. Двор гостиницы наполнился зеваками, хотя клеймение еще не начиналось. По одной стороне двора легионеры выстраивали в ряд прибывающих рабов и рабынь. Все были обнажены, и многие плакали от страха. Солдаты не осторожничали. Они шагали по двору, поддерживая порядок среди обреченных кулаками, ударами древом копий по голым задам и плечам. Толпа зрителей шумела, предвкушая забаву, некоторые, помогая солдатам поддерживать порядок в очереди, пинали рабынь и угощали их затрещинами. Пикколо с Бестией, спотыкаясь, вышли во двор. Их заметил легионер и шагнул к ним. – Откуда вы пришли, две маленькие проститутки? – грубо спросил он. Бестия указала на комнаты, где остановились Торакс с Гаером. Хотя она была в лучшем состоянии, нежели Пикколо, но тоже была очень испугана и обнаружила, что почти не в состоянии говорить. – Подать уплачена, – произнес Гаер, сделав шаг вперед, – у них есть с собой расписки. – А, – сказал солдат, поворачиваясь к нему, – и кто Вы, юный господин? Уважение, с которым он разговаривал с Гаером, сильно контрастировало с грубым пренебрежительным тоном, что он использовал с Бестией. – Я Гаер, сын Торакса, а они – две наших рабыни! – Господин Фальцо, – крикнул легионер, – вот дети Торакса и их рабыни! «Вот они, голубчики, – чиновнику показалось, что его дорожный кошель приобрел приятную тяжесть от золотых монет, – вот вы и попались!» – Рабыни Торакса, – продолжал легионер, – и одна, – многозначительно кивнул он на Пикколо, – как раз того возраста, и цвет волос совпадает. – Под это описание подойдет половина девушек, что стоят в очереди, – хмыкнул Фальцо, холодно оглядев дрожащую девушку сверху донизу, – но она выглядит как обычная маленькая проститутка, а не как дочь Зиновиев. Можешь ли ты представить себе, чтобы компания снобов из высшего класса позволила члену их семейства разгуливать обнаженной с кольцом на срамных губах и колокольчиками на лодыжке? Однако я хорошо знаю моего старого друга Торакса, и есть один надежный тест! Он грубо схватил Пикколо за руку и повернул вокруг, так чтобы спина девушки было обращена к нему. Положив руку на затылок Пикколо, он заставил ее нагнуться вперед, раздвинул ягодицы и рассмеялся. – Никакая это не Виния, – вымолвил он. – Они никогда бы не позволили Тораксу овладеть ею подобным образом. Она просто обычная девушка-проститутка. Приятная задница, однако. Мне хотелось бы знать, позволит ли Торакс старому знакомому насладиться ею, если я хорошо попрошу? «Однако детки Торакса выглядят гораздо вкуснее! Похоже, я знаю, какой первый взнос заплатит мне Торакс за то, что я оставил дома свою юную жену и вот уже столько дней не могу по-человечески оттянуться! Конечно, вчера мне доставили кое-какое удовольствие…» – Доставь эту парочку в строй, солдат, и хорошенько подумай, прежде чем беспокоить меня снова, – Фальцо отвернулся, решив, что пока разговор окончен. – Вы слышали, что сказал господин? – закричал легионер, не слишком обрадованный получением выговора от Фальцо и срывающий это на двух беззащитных девчонках-рабынях. – Ступайте к той стене, пошевеливайтесь! – он плашмя ударил своим мечом, нанеся сперва Пикколо и затем Бестии сильные удары по задам. Бестия схватила Пикколо за руку и, волоча за собой, поспешила через двор, чтобы присоединиться к другим рабам. Наблюдающая за девушками Танда видела, что Пикколо была все еще близка к панике и зарабатывала себе от солдат и их гражданских помощников-энтузиастов больше ударов, чем надо. Бестия делала все возможное, чтобы успокоить ее и удержать от побега с предназначенного места в очереди, продолжая сжимать за руку, несмотря на получение многочисленных ударов по собственному телу. Вдруг Танда узнала Цереус. Она старалась притиснуться в очередь, ближе к Бестии и Пикколо. – Держись, Пикколо! – Цереус протолкалась через толпу и взяла ее за руку. – Все будет хорошо, – шепнула ей Бестия, взяв Пикколо за другую руку. – Это больнее, чем порка. Но зато не так долго! Парней клеймят первыми! – Подержите меня вы, – попросила их Пикколо, – когда подойдет моя очередь! Мне так будет легче! «Как бестолковы Бестия с Цереус, – подумал Гаер, – несомненно, связавшись с Пикколо, они ничего, корме лишних пинков не получат». В воздухе витал запах жареного мяса... Первые рабы, получившие клеймо, выли и плакали. Регулярно раздавался крик нового несчастного. «Они скоты, едва отличающиеся от любых других животных, с ними надо обращаться с помощью битья, – думала Танда, – им полагается терпеть удары и носить клейма! Однако как эротично вертятся мальчики под раскаленным железом! Я прямо-таки вся теку! Может, уговорить отца купить мне раба?» Легионеры строго смотрели за порядком в очереди на скамью. Малейшее колебание или задержка в движении карались ударами и руганью. Двор заполнился какофонией гама, криков, звуков глухих ударов, наносимых по голым спинам и задам, визга и рева от боли и над всем этим – пронзительными криками детей, когда раскаленное железо у одного за другим выжигало свое клеймо на их обнаженной плоти. Гаер и Танда увидели, что настал черед девушек. Послышался первый громкий женский вопль, усилились возгласы одобрения от стоящих вокруг мужчин, тихие причитания донеслись из толпы ожидающих клейма. Они попытались протолкнуться туда, где стояла жаровня с углями. Толпа здесь была плотнее всего, и они не смогли намного продвинуться. Они уже примирились с тем, чтобы только слушать, а не наблюдать забаву. Только Фальцо с небольшого помоста возвышался над толпой, неумолимо надзирая за процессом. Мужчина повернул голову и поймал взглядом Гаера с Тандой. – Идите сюда, – зычно крикнул он. – Пропустите юных господ! Сына и дочь моего старого знакомого Торакса. Пропустите немедленно! Толпа раздвинулась. Гаер и Танда оказались рядом с Фальцо около жаровни и в паре футов от крепкой деревянной скамьи, наскоро приспособленной для клеймения. Вверх скамьи был уже мокрым, и на земле под ней образовалась лужа мочи. – Большинство из них мочатся, когда раскаленное железо касается их тел, – объяснил Фальцо. – Гаер, смотри и запоминай! Кто знает, может тебе придется заниматься и этим. Я сделаю тебе протекцию в нашем ведомстве. «Однако, Танда хороша! И Гаер вкусен! – Фальцо колебался между служебным долгом и возможностью очень неплохо провести время и заодно пополнить кошелек. – Пожалуй, я их обоих хочу, и значит, я их получу!» – Большое Вам спасибо! – Гаер не собирался идти в имперские чиновники, но отказываться от предложения не стал, вспомнив, что хорошие связи никогда никому не вредили. – Ты очень похож на отца! А ты, Танда, просто красавица! Хорошо, стойте здесь, и увидите все, – Фальцо положил правую руку на плечо Гаера, а левую на плечо Танды. – Устроились хорошо? Мы продолжим работу! Мужчины, которые перестали работать, пока Фальцо разговаривал, опять бросились действовать. Мужчины работали споро и быстро. Трое мужчин заправляли собственно клеймением. Двое занимались отволакиванием девушек из головы строя к плахе. Несчастных заставляли лечь на скамью, удерживая на месте, придавив за шею и усевшись за ноги. Третий мужчина один осуществлял собственно клеймение. Он использовал три железных клейма, чередуя их применение, так чтобы каждое клеймо, будучи извлеченным из жаровни, было раскалено докрасна. Как только клеймо впечатывалось в тело, жертву просто отпускали в толпу. Некоторые немедленно забирались их хозяевами. Другие бегали, завывая и держась за свои зады, а некоторые и появлялись позднее, с радостью наблюдая страдания подруг по несчастью. Гаер почувствовал, что возбуждается сам, и, глядя на мужчин вокруг себя, мог увидеть, что с ними происходит аналогичное. Фальцо, не убирая руки с плеча, начал поглаживать Танде щеку своим большим пальцем. «Похоже, он меня хочет!» – Танда подвинулась ближе к нему и ощутила твердый предмет, давящий через складки тоги. – Я думала, что Вам нравится Гаер, – прошептала она мужчине. – Мне он тоже нравится, – ответил Фальцо, – но никакой мальчишка, тем не менее, не сможет сравниться с красивой юной свободной девушкой! – Я не могу узнать, почему? – отвечала Танда с радостным хихиканьем. – Почему – это легко, – Фальцо прервался, чтобы пнуть ногой девушку, которая недостаточно быстро отходила от скамьи. – Брысь, проклятая, убери отсюда ленивую тушу, собачье дерьмо, – крикнул он и затем повернулся обратно к Танде. – Извиняюсь за это. У рабов нет выбора. Например, ваша Пикколо! Я вижу ее, она мне нравится, и если владелец не против, трахну ее. Если девушка свободна, или парень свободен, а я грешным делом люблю и тех и других, то они должны выбрать меня сами, отдаться по доброй воле. Сейчас я увидел вас и подумал, что вы именно такая красивая пара, которых я могу полюбить по-настоящему. Для тебя, Танда, у меня есть золотая цепь с рубинами, а для Гаера кинжал с серебряной рукояткой и изумрудом на ней, которые царь Далмации дал мне за спасение своей жизни! – Кинжал с серебряной рукояткой? – переспросил Гаер. – И ожерелье с рубинами? – Танда обожала драгоценные камни, впрочем, как и любая женщина. – Да, они здесь. Хотите посмотреть? – Фальцо вытащил кинжал и ожерелье из складок тоги. – Вы убили им кого-нибудь? – изумленно спросил Гаер. Фальцо улыбнулся. – Если твой отец даст разрешение, вы придете ко мне в комнаты сегодня вечером? Если да, вы сможете получить кинжал и ожерелье, и если захотите, я также расскажу вам эту историю! – Да, я приду, – ответил Гаер. – Благодарю Вас, – Танда согласилась вслед за братом. – Я тоже буду! «В первый раз мужчина делал мне серьезное предложение! – она чувствовала себя польщенной, что этим мужчиной был Фальцо, личность безрассудной смелости, ума и отваги. – Этот человек трахнет меня по-настоящему!» – О, взгляните, – добавила Танда, – сюда подходит наша Пикколо! Она зачарованно смотрела, как хрупкое тело приволокли к скамье и со зверской силой опустили вниз. Горячее железо прижалось к нежному бедру, и Пикколо пронзительно вскрикнула. Мужчина грубо стащил девушку со скамьи и швырнул на землю. – Пикколо, – закричал Гаер. – Поднимайся теперь в комнаты, – резко скомандовал он. – Я собираюсь трахнуть тебя, как бы ни болела твоя задница! – Не израсходуй сейчас всю энергию. Придержи кое-что для нынешнего вечера, – крикнул вслед ему Фальцо, посреди взрывов смеха из толпы. Прикрепленные файлы Novikov12_07m.jpg ( 36.81 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21 Novikov12_08m.jpg ( 55.87 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21 Novikov12_10m.jpg ( 53.07 килобайт ) Кол-во скачиваний: 26 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	4.4.2018, 0:18 Сообщение #28
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Сладость жареного мяса Как только Гаер вернулся назад в комнату, он подтащил Пикколо к окну. Он так развернул все еще всхлипывающую девушку, чтобы левый бок той был на свету. Он нетерпеливо осмотрел место, где горячее железо было прижато к боковой стороне бедра, и обратил внимание, как четко было выжжено клеймо. – Сюда, сюда! – Гаер шагнул вперед и обхватил руками дрожащее тело. Девушка, пошатываясь, поднялась на ноги, запрокинула голову назад, и Гаер смачно поцеловал в губы, наслаждаясь страданием своей игрушки. Гаеру подумалось, что он почти в состоянии испытать на вкус боль. Тонкие руки Пикколо прошли вокруг шеи и обняли его. Гаер скользнул своей правой рукой ниже спины Пикколо. Он дал ей минуту полежать на закруглении зада девчонки, затем переместил в сторону на левое бедро. Ногтем большого пальца он нашел отпечаток клейма, что так сурово и всецело устанавливал рабство. Ощущение клейма возбудило его. Это был жестокий позор, но он очень по-варварски подчеркивал выразительность ранимой красоты прелестной Пикколо. Он ощутил, как извивается тело в его руках, когда это действие послало свежие волны боли по измученному телу. Минуту он стоял, затем упал на колени и прижался губами к подвергнутой пытке плоти. Пикколо захныкала и невольно попятилась. – Стоять! – Гаер схватил девушку за талию, удерживая на месте, в то время как язык изучал очертания имперского орла. Гаер больше не мог сдерживаться. Он встал. Пикколо увидела фалл Гаера. Не надо было никакого распоряжения. Она знала, что от нее требуется. Она понимала также, что это будет настолько же больно, если не больнее, чем клеймение, которое она только что испытала, но боль не имела никакого значения, когда служила удовольствию Гаера. Пошатываясь, она подошла к кушетке. Колени несчастной ослабели, а ноги, кажется, были сделаны из свинца, но она знала, что у нее нет выбора. Она с неохотой улеглась лицом вниз, раздвинула ноги и раскрыла руками ягодицы. Зрелище дрожащей рабыни, предлагающего болезненный, но красивый зад для удовольствия, увеличило возбуждение Гаера до уровня лихорадки. «У Пикколо не было возможности полностью восстановиться от изнасилования отцом, – он смазал кончик указательного пальца жиром и начал работать им в анусе Пикколо. – Чтобы наслаждаться девушкой снова и снова, мне надо также тщательно смазать жиром свой фалл». Ему, однако, ни разу не пришло на ум, что он должен полностью отказаться от удовольствия. Девушка вскрикнула, когда Гаер исследовал больное место. Страдания Пикколо только еще более возбудили в парне страсть. Насилуя Пикколо, он вспоминал ужас на лицах несчастных девушек, когда их волокли на скамью, как их худенькие тела, хотя их крепко удерживали, ухитрялись дернуться прочь от приближающегося железа, страдание на их лицах, когда раскаленное железо терзало плоть. Гаер был так возбужден, что муки Пикколо, хотя и были сильны, продолжались недолго. Когда кризис прошел, Гаер полежал минуту рядом с плачущей девушкой. Затем он уселся и проверил зад девчонки. Насколько он мог увидеть, он не открыл раны вновь. В этот момент Торакс с Бестией вошли в комнату. Гаер встал, чтобы поприветствовать отца, а Бестия поспешила к кушетке. Бестия обхватил всхлипывающую Пикколо руками, и бросила быстрый взгляд назад через плечо. Гаеру почти показалось, что в глазах Бестии будто бы был намек на осуждение. Он быстро прогнал эту мысль. Это было нелепо: рабыня, осмеливающаяся делать замечание господину. Танда осталась во дворе, решив досмотреть до конца, а заодно и послушать комплименты, щедро раздаваемые в ее адрес Фальцо. Со двора гостиницы донесся звук отчаянного вопля, смешанный с громким мужским смехом. Было очевидно, что клеймение продолжается. Гаер посмотрел в окно. Толпа мужчин теснилась так близко вокруг скамьи, что он не мог разглядеть ничего из собственно процесса клеймения, хотя ясно видел толпу обнаженных девушек, ожидающих встречи с огненным клеймом. По возгласам мужчин и энтузиазму, с которым легионеры изводили подопечных, было ясно, что всем, кроме несчастных рабынь, это событие доставляло удовольствие. Гаер подумал, что Фальцо к концу дня будет пребывать в состоянии очень большого возбуждения. Первая улыбка Немезиды Гаер взял яблоко из чаши на столе и откусил от него. – Отец, – небрежно спросил он, – ты планируешь, чтобы мы куда-нибудь пошли в этот вечер? Торакс, который слышал эту интонацию голоса ранее, когда сын что-то замышлял в уме и делал проверку, улыбнулся про себя. – Нет, – ответил он, – почему? «Я и так знаю, куда вам сегодня идти, но интересно послушать его мнение на этот счет!» – Хорошо, отец, ты отсутствовал вчера вечером, и я подумал, что если я и Танда тебе не нужны, не можем ли мы пойти и повидаться с Фальцо. Он сказал, что расскажет мне о некоторых заданиях, которые он выполнял для императора. «Это должно было случиться, – подумал Торакс. – Этот хитрый лис просчитал и меня, и Пикколо, и все, что мы задумали. Теперь мне надо отдать ему своих сына и дочь. В противном случае он все возьмет сам, а потом… После порванной задницы и клейма петля будет лучшей наградой, а в худшем случае – крест или кол! Теперь мне надо впустить в игру собственного сына и дочь! Впрочем, пока играть можно втемную. Они и не догадываются, что от них зависит успех предприятия. Однако Пикколо я этого не прощу! Дорога к морю ей покажется адом! В общем, детки мои выглядят неплохо. Парень скорее статный, чем миловидный, а Танда в самом расцвете девичьей красоты, они должны произвести впечатление на Фальцо. Отдать детей дешевле, чем давать этому чиновнику взятку!» – так горько размышлял Торакс, который знал лучше, чем кто-либо, что предстоит детям в этот вечер. «По крайней мере, моим сыну и дочке дали право выбора, – думал он, глядя на Танду. – Меня зверски насиловали в бытность рабом, не спрашивая, хочу я этого или нет! Фальцо, конечно, своей выгоды не упустит, но он вполне может сделать вид, что не нашел Винию и пропустить нас к морю. Кроме того, хорошие отношения с этим чиновником могут очень пригодиться в будущем. Похоже, мне придется вечером зайти в храм и пожертвовать Немезиде петуха!» Торакс посмотрел на сына и дочь. Гаер стоял у окна, голова была откинута назад, солнце сверкало на светлых волосах, гибкое юное тело дочери Танды было оконтурено светом, оно, кажется, было заряжено энергией. Подростки, глядящие в будущее с энтузиазмом и надеждой. Совсем не так, как он сам в их возрасте, когда в страхе просыпался каждое утро, зная, что новый день должен принести только дальнейшую тяжелую работу, унижение и боль, что и являлось жизнью раба. Танда воспитывалась в пансионе и знала, что нарушение дисциплины должно повлечь жесточайшую порку, однако произвола со стороны воспитателей не допускалось, и девушка выросла отнюдь не забитой и запуганной. Однако Торакс видел, что мучения рабынь доставляют ей наслаждение. «Ей придется участвовать в оргии впервые! Она должна встречаться с миром с чувством собственного достоинства и с несломленным духом!» – Торакс не выдал мыслей, что быстро промелькнули в уме. – Ты, Танда, тоже думаешь, что он желает поговорить с вами только о своей работе на императора? – спросил он сухо. – Нет, отец, не думаю, – Танда уставилась в пол и покраснела. – Папа, я уже не маленькая девочка! – И вы все же оба хотите идти? Гаер и Танда молча кивнули. – Очень хорошо. Есть мужчины похуже, чем Фальцо. Я хотел бы, чтобы вы оба произвели приятное впечатление. Обоим надо принять ванну и надеть чистую одежду. Пикколо будет вам прислуживать, если только она на это способна. Торакс повернулся к Пикколо, лежавшей ничком на полу, тихо хныча, в то время как Бестия ухаживала за ее поврежденным задом. – Подойди сюда, шлюшка, – грозно рявкнул он. – Если ты не можешь работать, ты мне не годна. Встань на ноги, дай взглянуть, заслуживаешь ли ты, чтобы тебя вообще держали! Пикколо, морщась от боли, встала на ноги. – Хорошо, подойди сюда, – Торакс холодно наблюдал за девушкой, когда та ковыляла к нему. – Выглядит так, словно кладет яйцо, – заметила Танда, и они с Гаером рассмеялись. Прикрепленные файлы novikov12_32.jpg ( 20.48 килобайт ) Кол-во скачиваний: 22 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	10.4.2018, 13:04 Сообщение #29
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	О пользе крапивы, масла и пальцев Гаер стоял, выпрямившись в ванне с теплой водой, пока Пикколо обмывала тело внизу. Оба уже получили по замечательной клизме. Танда, уже вымытая, лежала на кушетке, а Бестия натирала ее ароматным маслом. Смуглая рабыня из гостиничной кухни принесла тяжелый кувшин с горячей водой, чтобы пополнить ванну до требуемого уровня и большой пучок свежей крапивы. Торакс спокойно смотрел, как рабыни моют и умащивают его детей. «Танда действительно хорошенькая девушка, – подумал Торакс, – здоровые крепкие ноги, изящно сложенное тело, волосы цвета спелой пшеницы и чистая кожа. Сын входит в мужественность и силу, но он еще мальчик!» Он решил, что если им суждено оказаться в постели ради авантюры с вывозом Винии, им надо произвести на сыскного чиновника хорошее впечатление. – Выходи, – произнес он, помогая Гаеру выбраться из ванны. Он набросил плотное полотенце на плечи сына и энергично вытер его. Он был горд своим сыном и по-своему любил его. Пикколо же, его живая игрушка, ничего, кроме ненависти в этот момент не вызывала. «От настроения этой сыскной крысы теперь зависит весь исход предприятия! То, что он роет в правильном направлении, показывает, насколько мы близки к провалу! Еще немного и палачи приготовят для нас веревки и топоры! Однако, каково мне, отцу отдавать вот так моих деток? Он решил, что инициация детей должна быть мягкой. Деткам, хоть и имеющим кое-какой опыт, надо многому научиться, и уроки могли оказаться суровыми для парочки. Впрочем, он был уверен, что Фальцо будет обращаться с детьми любезно. Торакс уселся и разостлал полотенце у себя на коленях. Танда была уже возбуждена, и Торакс не хотел пачкать тунику. – Пиколло, подойти сюда и смотри! То же самое сделаешь с Гаером! И неси сюда гусиный жир! Он положил Танду себе на колени, погладил рукой приподнятый зад. Танда, не нуждаясь в подсказках, раздвинула ноги, и приподняла ягодицы. Торакс окунул указательный палец в жир и нежно прошелся им по анусу. – Постарайся расслабиться, – мягко вымолвил Торакс. – Так будет легче! – Мы в пансионе совали друг в друга пальчики, – призналась Танда. – Ох, и влетало же нам розог, если воспитатели ловили нас с поличным! «Розга необходима в воспитании женщин, – думал мужчина, осторожно, но твердо вталкивая палец в девушку. – Им терпеть, а нам получать удовольствие!» Танда резко вздохнула, но не выказала никакого иного признака боли или нервозности, пока отцовский палец смазывал зад. Торакс вдавил палец глубже, ощутив, как сомкнулось вокруг пальца тело. Он осознал, что возбуждается сам. – Ладно, это вполне естественно, – сказал он себе. – Танда не только дочь, но и привлекательная девушка. Надо быть железным человеком или евнухом, чтобы обследовать такой восхитительный зад, и не соблазниться! – он извлек палец, вытер начисто о голое бедро Пиколло, прежде чем приложить к нему больше жира. На этот раз он вставил два пальца, а затем три, умышленно растягивая сфинктер. Танда слегка задержала дыхание, но не выдала признака дискомфорта, который, по-видимому, испытывала. Торакс проник своими пальцами глубже в тело. – Больно, но возбуждает! Папа, я, кажется, потекла! Ай! Дыхание девушки участилось. Мышцы на заду начали пульсировать. Судороги стали более интенсивными и затем вдруг прекратились. Она обмякла, но по-прежнему лежала на коленях отца. – Вставай! – Торакс убрал пальцы из зада, шлепнув разок по попе, и помог Танде подняться на ноги. – Хорошо, что я постелил полотенце, – заметил он, вручая испачканную ткань кухонной рабыне. Теперь за дело взялась Пиколло. – Это, должно быть, немного больно, Гаер, – продолжал Торакс, глядя, как рабыня вводит в сына палец. – Пикколо. Сожми бедрами фалл Гаера! – приказал он. – И не жалей жира! А теперь два пальца! Девушка старалась, как могла. Она чувствовала, как возбуждается Гаер у нее на коленях. – Мальчик мой, ты доволен работой рабыни, или мне спустить с нее шкуру? – Больно, но совсем немного, отец, – ловил ртом воздух Гаер. – Это возбуждает! – Большинство парней гораздо больше волнуются из-за этого, чем ты. – Я же мужчина, отец, – произнес Гаер. – Я не собираюсь хныкать, подобно девчонке! – Хорошо! – Тораксу, очевидно, понравился ответ сына. – Теперь, детки, одевайтесь в новые туники и набедренные повязки! Надеюсь, что Фальцо растратил мужские силы и не будет много вас мучить. Вы счастливы, что такие юные. Гаер, парень твоего возраста может кончать по дюжине раз на дню и все еще иметь энергию, чтобы удовлетворить любовника или любовницу. Танда, ты понимаешь, что Гаер по заданию Фальцо может тебя трахнуть? – Эка невидаль! – улыбнулась Танда. «Вот это девочка, – подумал Торакс. – Надеюсь, что Фальцо не будет сильно разочарован, узнав, что девственниц у нас в семье нет. А теперь я займусь этой Пикколо! Именно из-за нее я вынужден положить собственных детей на ложе сыскаря!» – Теперь давайте посмотрим, как выглядит Пикколо, – Торакс почувствовал, как его начинает наполнять злоба. Пикколо, поняв, что настроение господина ухудшилось, приготовилась к неприятностям. Она стояла перед Тораксом со склоненной головой, выглядя совершенно несчастной. – Маленькая шлюшка! – мужчина приподнял голову девушку за подбородок и взглянул ей в глаза. – Встать, ноги на ширину плеч! Руки на затылок. Смотреть мне в глаза! Пиколло хотелось зажмуриться, настолько страшен был его взгляд. – Хорошо намаслена, хорошо подмыта, – произнес он. Затем, все еще посмеиваясь, наклонился вперед и взял грудки большим и указательным пальцами. – Маленький предмет гордости, а? Мы скоро ими займемся! Он дернул кольцо на губах так, что Пикколо захныкала. – Слушай, проститутка, – прохрипел он, – чего ты хочешь, не имеет никакого значения. Ты делаешь, что говорит твой хозяин, и не споришь. Никогда! Он сильнее потянул за кольцо... – Ты поняла? – Господин, да, господин, – зарыдала Пикколо. – У меня появилась мысль снять тебе это украшение! – он сжимал и выкручивал кольцо так, что Пикколо выла от боли. – Но в данный момент я просто собираюсь убедить тебя не забываться. Повернись кругом и захвати свои щиколотки! Пикколо покорно встала. – Принеси мне крапиву! – сказал он Бестии. – Слушаюсь, господин! «Крапива… – сердце Пикколо екнуло. – За что? Мы же ни в чем не провинились! Правда, господину и не требуется наша провинность! Все равно, найдет, за что наказать! Клеймо еще болит, а тут новая напасть!» Он провел пучком от шеи до лобка. Пикколо дернулась и взвыла от боли. – Это только начало, – ухмыльнулся мучитель. «Как вылезают прыщики на коже, – подумала Танда, – отец знает, что делает! Клеймо еще свежее, бить по нему рановато, а крапива ничуть не повредит!» – Повернись кругом и встань спиной ко мне! – Скажи мне, девушка, кто ты такая? – Торакс сунул пучок крапивы прямо между широко расставленных ног. Пикколо, почувствовав миллионы иголок в нежном месте, тихо охнула. Это не было упрямством или ложной гордостью. Он просто не была уверена, какой ответ хочет услышать господин, и если она неверно угадает... – Ты свиное дерьмо... – удар, и девушка получила крапивой по шее и уху. – Свиное дерьмо, и ты не забывай это. Новая пощечина была такой сильной, что у девушки зазвенело в ушах. – Кто ты такая? – Свиное дерьмо, господин! – Да, и потаскушка, – теперь хлесткие удары крапивой сыпались на рабыню один за другим, – и шлюха, – трах, – и проститутка, – трах. – Хватит разводить сырость! Лицом ко мне! Ты – проститутка, и подобно проститутке ты должна улыбаться! Бестия, еще крапивы! Торакс посмотрел на заплаканные глаза Пикколо и угрожающе поднял сочные стебли. Пикколо ужаснулась, растянула губы в страшненькую имитацию улыбки, в то время как слезы все еще текли вниз по щекам. – Сегодня вечером, – продолжал Торакс, – ты должна прислуживать своему господину и своей госпоже, пока они посещают любовника. Это не так, как с тобой, когда не имеет значения, как сильно поврежден или разорван твой зад! Ты, как маленькая проститутка, должна помочь доставить господину удовольствие! – Или госпоже! – вмешалась в разговор Танда. Но, встретившись взглядом с папочкой, предпочла замолчать. «Вся в пупырышках, – Гаер смотрел на свою рабыню, и вновь почувствовал, что хочет ее, – эти сочные стебли сделали ее еще привлекательнее! Жаль, что на море неоткуда будет взять крапивы! Ничего, повторю эту шутку при первой же возможности!» – Запомни, Пиколло, твоя работа – смотреть, чтобы у твоих господ не было повреждений! – Торакс стегнул ее по груди. – Когда Фальцо или Гаер скажут тебе, или когда ты увидишь такую возможность, ты должна смазывать жиром их фаллы, – для закрепления сказанного господин провел крапивой снизу вверх, так чтобы еще раз ошпарить нижние губы. – Ты не должна целовать их, или лизать, или что-нибудь еще, кроме того, что смазать жиром. Ты поняла? – Да, господин! – Пикколо не выдержала и слегка присела. «Дурочка, – подумала Бестия. – Если она сейчас без разрешения изменит позу, с нее шкуру спустят!» Поймав многоречивый взгляд Бестии, Пикколо нашла силы занять прежнее положение. – Хорошо, я надеюсь, что ты сделаешь это ради себя самой, поскольку если Гаер или Танда вернутся с порванными задами, я порву твою кожу хлыстом, а зад – колом! И незачем реветь! – несколько раз он хлестнул Пикколо крапивой по лицу. – Дети, я вполне серьезно. Мы отправляемся завтра, это более шестидесяти миль отсюда, и у нас есть только два дня на поездку. Вы поедете верхом, так что в ваших интересах не рвать себе задницы и не тратить уж слишком много сил, поэтому будьте благоразумны сегодня вечером! «Оригинальный способ вытирания слез рабыням, – Танда почувствовала, что порка Пикколо не оставила и ее равнодушной. – Не забыть заказывать в спальню свежей крапивы!» – Да отец, – бодро ответил Гаер и затем добавил. – Как насчет Пикколо и Бестии? – Как насчет них... Ох, мы их запряжем в двуколку, нагруженную нашими вещами. Мы слишком мягко с ними обходились до последнего времени. Следующие несколько дней они должны будут отработать свое содержание. Не беспокойся, они хорошо справятся с путешествием. Их бег будет обеспечивать длинный хлыст. «Это будет Пиколло маленькая компенсация за то, что мне приходится делать со своими детьми! – злорадно подумал Торакс. – Крапива слишком маленькая расплата за тела моих детей! Дорога ей короткой не покажется!» Пикколо ни о чем не думала. Тело горело тысячами искр. Каждый шаг боль только усиливал. «Ничего, – пыталась успокоить себя несчастная, – через несколько часов боль пройдет! Только бы в гостях у этого Фальцо меня бы не били!» Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	24.4.2018, 23:55 Сообщение #30
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	гостях у Фальцо Холодный ветер гнал пыль по городским улицам, пока Танда с Гаером и Пикколо шли в дом Фальцо. По небу мчались тяжелые облака, предупреждая о наступлении плохой погоды. Особняк, куда они добрались, был теплым и светлым. В камине ярко горели яблоневые дрова, а восковые свечи распространяли мягкий свет, облегчающий мрачное впечатление от грозящей непогоды. – Значит так, Исанкло, твоя задача сегодня стоять за занавеской, и ни словом, ни чихом не выдавать своего присутствия. В противном случае отправишься на кол! Я не шучу! Твоя задача внимательно посмотреть на моих гостей и на рабыню, что будет их сопровождать. Если ты кого-нибудь узнаешь, скажешь мне, но только после того, как они уйдут. – Я все поняла, господин! – Исанкло не надо было повторять дважды. Фальцо вышел встречать гостей к дверям, провел к кушетке перед огнем и уселся рядом, приблизившись, но не тесно, к пареньку. – Вы привели с собой рабыню, – заметил Фальцо, – пусть наливает нам вино. «Я почти уверен, что Пикколо – это и есть дочь Зиновиев. Торакс явно перестарался с маскировкой и сэкономил на маленьком денежном подарке своему старому другу Фальцо. Посмотрим, что даст нам небольшой следственный эксперимент!» Пикколо поспешила в угол комнаты, где стоял большой кувшин сладкого белого вина из Трэки, которое, как верно предполагал Фальцо, было больше по вкусу юным гостям, чем темно-красное фалернское, что любил он сам. Кроме того, белое вино хорошо развязывает языки и облегчает вхождение в анус. Сосудами для питья были серебряные бокалы с выгравированной сценой, где сатиры развлекались с нимфами. Пикколо наполнила их, поставила на поднос и подала пирующим. На столе около пирующих среди других лакомств были миндаль в меду и тонко нарезанные отварные говяжьи языки со специями. – Стой с кувшином рядом с нами, – приказал Фальцо. – Кубки должны быть полными! «Я никогда в жизни не пила так много вина, – подумала Танда. – Такое вкусное и сладкое. Похоже, я сейчас напьюсь!» – Хорошая девочка, не очень умелая, но старательная, – Фальцо обратил внимание на свежую отметину клейма сбоку на бедре Пикколо. «И очень уж характерная родинка на шее!» – подумал мужчина. – Нам ее папа купил! – похвасталась захмелевшая Танда и получила от Гаера толчок локтем в бок, чтобы сестричка меньше болтала. – Хорошее получилось клеймо, – сказал хозяин, прикоснувшись к нему. – Наши мытари знают свою работу. Из-за избытка практики, я полагаю. – Оно все еще болит? – спросил он, так как Пикколо беспокойно шевельнулась, когда кончики пальцев Фальцо отследили контур клейма. – Да, господин! «Что он так пристально рассматривает? – Пиколло поняла, что Фальцо видит их всех насквозь. – Зачем ему спрашивать меня о том, болит у меня или не болит? С каких пор это стало волновать господ?» – Ладно, боль постепенно исчезнет, хотя клеймо – никогда. Впрочем, его можно срезать ножом… – Оно показывает, что она – рабыня и всегда ею будет, – вставил Гаер. – И незачем его срезать. «Вот это удача! Вот это подарок! – Исанкло сидя за занавеской, полезла себе между ног. – Мне удалось посмотреть, как моя госпожа Виния в рабской тунике прислуживает господам. Вот, попа торчит при каждом наклоне. Да у нее и дня без розги не проходит! Мой новый господин суров, но все же не каждый день мне под розги надо ложиться…» Парню тоже не слишком понравилось внимание, что мужчина проявил к Пикколо. – Вкусный миндаль! – Танда постаралась сменить тему разговора. «Если эта девочка не пропавшая Виния, то я никогда не работал в имперском сыске, – подумал Фальцо. – Остается решить: дать им уехать или арестовать всю компанию? Впрочем, торопиться мне некуда. Мое решение будет зависеть от их старательности!» – Да, – произнес Фальцо, спешно уловив острые нотки в голосе юного гостя, – и рабыня полезна, чтобы дать облегчение, если ты чувствуешь у себя стояк, но не более того. Они хороши при трахании и ничего более. Но от вас, мои юные гости, я хочу большего! Если я спрошу эту маленькую проститутку, чего она желает, то она не сможет мне ответить, или все, что она скажет – доброго хозяина или достаточно еды. – Вот Танда, ты чего хочешь? – Замуж хочу! – Танда чувствовала, что язык у нее заплетается. – Чтобы муж меня любил! Дом большой, ванну серебряную. Детей родить! – У хорошо воспитанной женщины не может быть других стремлений, как у тебя! Гаер, с тобой сложнее, думаю, ты хочешь быть великим солдатом и завоевывать новые провинции для императора или стать великим оратором и заседать в сенате! – Я не хочу быть оратором и не хочу также быть генералом, – вставил Гаер, которому надоел этот разговор. – Я хочу быть моряком. – Что, и очищать моря от пиратов? – спросил Фальцо со снисходительной улыбкой. – Нет, я хочу далеко путешествовать, дальше, чем кто-либо до нынешнего времени. Я хочу узнать, что там… – Очень немного, я предполагаю, – сухо произнес Фальцо. – На западе – только серое море в конце мира, на севере – земля постоянного льда и снега, а на юге – пустыни. Мы знаем, что есть люди на востоке, потому что торгуем с ними, но едва ли ты сможешь плавать к ним по сухой земле. – Мой отец торгует с ними, и он говорил мне, что они рассказывают о больших империях там, таких же богатых и сильных, как Роднеро, а также о больших морях. Фальцо встал, подошел к креслу, на котором сидела Танда, и присел на корточки у ног. – Хочешь испытать любовь втроем? – Танда ошарашено взглянула на него, затем на Гаера. – Это как? – Ты когда-нибудь в рот брала? – Да, у Гаера, – Танда снова взглянула на него, – ну а в пансионе мы друг у друга лизали! Бывало, что и воспитательницы к нам присоединялись. – А в попу давала? – он в упор глядел на девушку, ожидая реакции на свои слова. – В попу не приходилось, но я не раз видела, как это делают. – Да ты еще ребенок, – тон хозяина стал хитрым, глаза прищурились, улыбаясь, – это вполне естественный способ удовлетворения мужчины, когда не надо зачинать детей. В этих удовольствиях нет ничего предосудительного: когда свободные люди занимаются этим по взаимному согласию, удовольствие получают все! – А может, начнем с Пиколло? – Танда попыталась приподняться с кресла, но Фальцо удержал девушку за плечи. – Предлагаю освободиться от одежды, – Фальцо решил, что компания дозрела для продолжения вечера. Гаер почувствовал, как кровь прильнула к лицу: он почувствовал, как от выпитого вина и вида раздевающейся сестрички теплота и волнение разливаются по всему телу. Фалл, медленно пульсируя, стал подниматься, напрягся и появился томительный зуд. Пикколо было страшно взглянуть на господ, ей очень хотелось провалиться сквозь землю, но, к сожалению, пол в доме был деревянный, и надежды не было. Фальцо поднялся и стал снимать тунику: – Кошечка, это совсем не страшно, – он говорил как можно мягче, но в тоне сквозила насмешка. – Интересно, чем вы можете меня напугать? – Танда почувствовала, что для того, чтобы вывести всех из неловкого положения, придется сделать первый шаг самой. Она сползла с ложа, сняла с себя набедренную повязку, опустилась перед хозяином на колени и прижалась щекой к ноге. Пикколо со страхом зажмурилась: ей еще не приходилось видеть, чтобы девушку имели сразу двое. Танда, поборов первое смущение, открыла рот. Фальцо решил начать спереди, предоставив Гаеру шоколадную дырочку. Танда открыла рот и, почувствовала, как конец фалла уперся в зубы. – Поласкай, – попросил Фальцо. Мягкий тон хозяина снял нервное напряжение. Девушка сомкнула губы и стала водить языком по красной головке. Как ни странно, у нее уже не было ощущения страха и отвращения ко всему этому, мысли переключились на другое: кончик брата уперся ей в зад. «Собственный брат оттрахает меня в задницу! – Танда с удовольствием почувствовала, что от прикосновения ее языка фалл уже поднялся и подрагивает под рукой. – Сегодня я всласть оттянусь! Кстати, а почему он этого мне сам не предлагал до сих пор?» – после выпитого вина она была очень возбуждена. Ее язык и губы сделали свое дело достаточно хорошо, и огромный набалдашник проталкивался до самого горла. Она сжимала и терла его уже по всей выпуклости. Пиколло, увидев, что происходит, смазала жиром фалл Гаера, и почтительно отошла в сторону. «По крайней мере, меня насиловать не будут!» «Виния прислуживает во время оргии! – Исанкло млела за занавеской. – Стоило потерпеть розги от моего господина Фальцо, чтобы увидеть такое!» Языком Танда чувствовала гладкую, нежную плоть головки, которая время от времени напрягалась и расслаблялась, казалась такой живой и трепетной. У Фальцо участилось дыхание, он стал теребить девушку за ухо. – Молодец, – сказал он на выдохе, – покусай. Девушка стала легонько покусывать фалл чуть пониже головки. «С салом, действительно, легче идет! – успела подумать она. – Впрочем, у брата фалл гораздо меньше, чем у Фальцо!» Волнение Танды стало передаваться брату, и он почувствовал какое-то томление во всем теле. Вдруг фалл Фальцо подался вперед, заставляя девушку полностью принять в себя на фалл Гаера, и Танда непроизвольно заглотала его так, что чуть было не подавилась. Подавшись назад, девушка восстановила дыхание, но игра уже захватила ее. Она не хотела, чтобы фалл выходил изо рта. Как будто бы поняв желание, дойдя до середины, фалл остановился, и стал углубляться обратно. Фальцо обнял Танду за голову, делая поступательные движения. Все это сопровождалось лишь прерывистым дыханием Фальцо и Танды, которая еще изредка причмокивала, делая сосательные движения и сглатывая слюну. Пикколо нестерпимо захотелось посмотреть, что же происходит. Она поднялась с колен и увидела Фальцо, который стоял, запрокинув голову, приоткрыв рот и тяжело дыша. Танда стояла на четвереньках, подмахивая задом Гаеру, и лишь голова слегка подавалась вперед навстречу движениям Фальцо. Гаеру ужасно захотелось тоже испытать все то, что сейчас должна была испытывать Танда. Он стоял, широко открыв глаза, с каким-то вожделением глядя за всем происходящим. Вдруг руки девушки покачнулись и стали подниматься вверх, к яичкам Фальцо. Она стала пальцами легонько теребить и поглаживать мошонку. Движения Фальцо участились, дышал он все быстрее и прерывистее, на Танду тоже нашло какое-то вожделение, захотелось ощутить этот упругий, перекатывающийся под кожей фалл в себе, глубоко-глубоко, бедра подались вперед, ноги напряглись, она вытянулась всем телом. Вдруг тело Гаера прогнулось, мышцы охватила сладкая судорога, томительно разливающаяся по всему телу, он стиснул зубы и, с силой притянув к себе зад девушки, застонал. «Молоденький еще, – подумал Фальцо, – не умеет себя контролировать! Быстро кончил, а игра только-только началась!» Гаер захрипел, со всей силы закатил фалл в попу и с силой выпустил сперму. Танда почувствовала, как фалл отчетливо пульсирует в кишке, мощными толчками выталкивая сперму. – Гаер, не стой, как истукан, твоя очередь, – произнес Фальцо, вынимая фалл изо рта. – Меняемся местами! Твоя сестричка доставит тебе массу удовольствия, даже если твой фалл устал. Гаеру стало вдруг как-то не по себе: в некоторые игры с сестрой они играли давно, но впервые они проходила под руководством мужчины. «И Торакс еще говорит, что я маленькая шлюшка! – Пикколо видела тройку впервые. – Тогда кто же его родная дочь? И его сын?» Гаера от прикосновения языка сестры передернуло, как от электрического тока, он вдруг явно ощутил, как по телу разливается радостное, томительное тепло. Танда припала к фаллу брата губами. Затем опустилась ниже, стала лизать и покусывать мошонку, ощущая, как под ней перекатываются два упругих яйца. Девушка взяла в руку фалл, потянула кожу вниз, оголяя головку, поцеловала в самый кончик и, засунув в рот, сомкнула губы. Гаеру хотелось застонать от блаженства, когда язык нежно облизал, а головка уперлась в щеку. Фалл стремительно обретал былую твердость. Он вздрагивал и напрягался от каждого прикосновения языка. Девушка стала делать поступательные движения головой, тело невольно тоже стало двигаться взад и вперед. Пикколо смотрела, как алые губы нежно обнимают фалл, время от времени немного приоткрываясь, давая возможность ему покинуть полость рта, чтобы потом вновь устремиться в эту массу живого, влажного, теплого и упереться в горло. Гаер повернул свое разгоряченное лицо к Фальцо. Энтузиазм преобразил довольно избалованного высокомерного юнца в нечто гораздо более привлекательное. «Люблю мальчиков, – думал Фальцо, – они не менее чувственны в этом возрасте, чем девочки! Одним словом, с авантюры почтенного Торакса я начинаю стричь дивиденды!» Фальцо не смог противостоять искушению. Он нагнулся вперед, их губы встретились, и он проскользнул своим языком в рот Гаера. Фальцо положил руку на внутреннюю сторону бедра парня и стал медленно перемещать ее вверх. Он мог не интересоваться исследованием мира, но тело Гаера – это было другое дело. – А теперь, – приказал Фальцо, – слушай мою команду: я ложусь на ложе, ты, Танда, садись на меня сверху! Села, а теперь наклонись вперед! Гаер, видишь анус сестры? Пикколо, мажь салом фалл и вперед! «Ужас, – думала Пикколо, глядя на то, как Танда вздрагивает между двух тел. – Они же ее порвут! А она стонет так сладко, как будто ей это нравится!» «М-м-м, – сквозь зубы стонала Исанкло, – никогда в жизни я не получала столько удовольствия, как от лицезрения своей бывшей госпожи, обслуживающей эту веселую компанию!» Девушка почувствовала, как сладкая волна накрывает ее с головой. Танда ни о чем не думала, такого удовольствия она никогда в жизни не получала. Два фалла терлись друг об друга сквозь тонкую перегородку. Наконец, тройка распалась, и все захотели вина. Довольная Танда получила от пары все, что хотела. Киска все еще зудела, но во рту был восхитительный вкус спермы. – Такого нам в пансионе наставницы не рассказывали! – Танда отправила в рот горсть засахаренных орехов. – Здорово! Только у меня нет сил! Неужели все закончилось? – Нет, отдохни, – улыбнулся Фальцо. – А мы пообщаемся с Гаером. Танда, увидев, что мужчины принялись сосать друг у друга концы, захотела развлечься. – Пикколо, что ты стоишь, как столб? На колени и погладь меня! Если я не кончу – розги по твою развратную порванную задницу уже замочены на кухне у тетушки Амеаны! Раздутый от упражнений втроем клитор оставался влажным и твердым. Глядя на то, что вытворяют мужчины, Пикколо вставила свой палец во влагалище хозяйки и стала двигать его туда-сюда. – Быстрее, – командовала Танда, чувствуя, как жар разгорается внутри. «Сколько раз я ласкала себя пальцем, но никогда не получала такого удовольствия! – Исанкло, наблюдая за парами, млела за занавеской. Клеймо рабыни еще болело. – Если Фальцо подарит меня своей жене, я теперь знаю, что и как надо делать с женщиной! Теплая мягкая рука Пикколо, доставляла госпоже неземное удовольствие. «Правильно папа сделал, что купил этого заморыша, – подумала Танда, – для первого раза, у нее неплохо получается!» – Да-да-да, о-о-о-о, не-е-е-е-е-т, – в экстазе кричала Танда, – я больше не выдержу, еще-е-е-е-е-е-е… Ощущение было много лучше того, что она испытывала от своей руки. Тело госпожи передернуло судорогой, она схватила Пикколо за голову и прижала к своей щели, заставляя убрать вытекший сок языком. Прикрепленные файлы novikov12_32.jpg ( 20.48 килобайт ) Кол-во скачиваний: 20 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	26.4.2018, 16:15 Сообщение #31
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Глава 12 Трагедия Торакса – Ну как, узнала? – Фальцо улыбнулся. – Да, господин! Это Виния! Ее господин сын Торакса. А девушки я не знаю! – Молодец! – Фальцо потрепал девушку по щеке. – Для тебя у меня есть одно очень важное задание: рано утром ты пойдешь к господину Тораксу и отдашь ему эту записку! После этого бегом принесешь мне ответ! И если задержишься хотя бы на минуту – спущу шкуру! – Слушаюсь, господин! – Исанкло надела тунику и бегом побежала в гостиницу, не обращая внимания на начинающийся дождь. Во дворе она встретила темнокожую Цереус. – Мне необходимо срочно передать записку господину Тораксу! – Ты вовремя! Господа собираются уезжать! Пойдем, я покажу тебе их комнаты. – Ты что тут делаешь? – Торакс сразу узнал девушку, прислуживавшую за столом у Циннамуса. – Я рабыня господина Фальцо, – девушка склонилась в простительном поклоне. – Я принесла вам записку и жду на нее ответ. «Чертова лиса, – лицо Торакса потемнело от гнева. – Все-таки он меня переиграл!» – Вот возьми! – Торакс начертал несколько строк на пергаменте и вернул его посыльной. – А теперь дуй отсюда, что глаза мои тебя не видели! «Сволочь! Хитрая сволочь! – кулаки Торакса сжимались и разжимались. – Пришлось подписать ему чек! – вспомнив о сумме, Торакс ударил кулаком по столу. – Этого я Пикколо не прощу! Ночевать обе будут на улице! Без обеда!» Трагедия на конюшне На следующее утро холодный ветер, дувший в прошлый вечер, пригнал сильный дождь. Пикколо с Бестией секунду или две колебались на нижней площадке лестницы, прежде чем отважиться выйти во двор гостиницы. Однако помня о розгах, великолепно распаренных и промаринованных тетушкой Амеаной, они помчались по омываемым потоками камням к открытым двойным дверям конюшни, всего лишь на минуту разминувшись с Исанкло. Пикколо проскользнула в двери и встала, нервно мигая. Это был момент, которого она страшилась все время пребывания в гостинице. Помнит ли конюх, и будет ли он, как предсказывал, пытаться сейчас выполнить угрозу изнасиловать ее, когда она вернется в конюшню? Зад до сих пор болел, фалл Гаера слишком рано вторгся в него. Внутри строения было темно, и мгновение Пикколо ничего не могла рассмотреть. – Пришли, голубки? – у свободного стойла справа от двери стоял мужчина, одетый только в полоску ткани, намотанную вокруг талии, с бочкообразным торсом. Мужчина со своими кривыми ногами выглядел страшнее сатира, и девушкам он напомнил мифического получеловека-получудовище. – Хорошо, – мужчина шагнул к Пикколо, – ты вернулась ко мне, моя хорошенькая маленькая подружка, и все так же обнажена, раскрашена ремешком, именно такая, какой я хочу тебя! – Пожалуйста, – попросила в ответ Пикколо, отодвигаясь от грозной фигуры, – мы посланы подготовить животных для наших господ, которые сегодня уезжают. Если мы не сделаем этого прямо сейчас, они, без сомнения, побьют нас, а у вас будут неприятности. – Вы сможете взять животных, моя дорогая, и я также помогу вам оседлать их, но сначала я поимею тебя! – мужчина положил вилы и прыгнул к Пикколо, которая метнулась в сторону. – Мой зад весь изранен. Пожалуйста, не делайте это со мной, – попросила Пикколо. Действительно, если бы зад был в лучшем состоянии, она подчинилась бы похоти мужчины. Быть изнасилованной после последних приключений было бы невысокой платой за быструю подготовку лошадей и избежание порки. Нескольких дней грубого обращения со стороны Гаера было достаточно, чтобы убедиться в этом. Однако зад еще болел после изнасилования Тораксом, и она помнила, как больно было ощущать в себе даже небольшой фалл Гаера. Насколько больнее было бы от фалла конюха, особенно, если тот окажется пропорционален остальным частям тела мужчины. – Меня не заботит, насколько он изранен... Я поимею тебя раньше, чем вы получите лошадок! – конюх двинулся по направлению к Пикколо, который отступала прочь от него. – Почему бы Вам не поиметь взамен меня, – предложила Бестия, выступив навстречу, чтобы мужчина мог разглядеть ее с головы до ног. – Со мной вы неплохо проведете время! Мужчина оглядел другую девушку и минуту стоял, размышляя, склонив голову на бок. Пикколо воспользовалась случаем, чтобы скрыться. Незаметно от мужчины она подобрала вилы. – Нет, – произнес конюх. – Нет, мне нравятся более молодые, и более худые, чем ты. Я буду иметь мою темноволосую маленькую красавицу! Теперь подойди, девушка, чем больше ты сопротивляешься, тем труднее это для тебя будет! Он повернулся обратно к Пикколо и увидел, что девушка присела перед ним, нацелив вилы прямо в живот похотливому животному. – Ох, нет, моя малышка, – зловеще вымолвил он. – Ты не сможешь испугать меня подобным образом. У маленькой проститутки вроде тебя, не хватит мужества воспользоваться вилами! Он шагнул вперед. Пикколо, понимая, что не сможет заставить себя вогнать зубцы в кишки человека, подняла вилы. В то же мгновение Бестия, отчаянно защищая подругу, схватила с пола ведро и ринулась к мужчине. Она взмахнула ведром высоко в воздух и с треском опустила на затылок конюха. Мужчина пошатнулся вперед, и один из зубцов вонзился в горло. Он издал странный приглушенный звук и поднял руки к своей шее. Темная кровь хлынула сквозь пальцы, и он тяжело свалился на пол. – Я не хотела, – открыла рот Пикколо и заплакала. – Как ты думаешь, он был свободным? – испуганным голосом спросила Бестия. Пикколо перестал плакать, и девушки минуту стояли в безмолвном ужасе. Они обе знали, что если мужчина был свободным, их ничто не спасет. Ни их юность, ни тот факт, что произошедшее было несчастным случаем, ни то, что мужчина был виновником инцидента. Если им посчастливится, они могут умереть во время предварительной порки, или солдаты могут оказаться милосердными и потихоньку убить их, когда станет известно, что произошло. В противном случае они должны будут днями висеть на гвоздях, пробитых через их ладони и щиколотки, пока смерть не принесет им облегчения. – Нет, я уверена, он не мог им быть, – прошептал Пикколо. – Не в той манере он был одет и не ту работу выполнял. – Тем не менее, нас жестоко высекут, – сказала Бестия. – Это моя вина. Я скажу, что сделала это. В противном случае нам обоим висеть с окровавленными спинами... – Пикколо отчаянно старалась казаться храброй, но ее голос дрожал. – Я полагаю, в любом случае высекут нас обеих, – Бестия казалась лишь чуть менее испуганной, чем младшая девушка. – Помоги мне! Мы оттащим тело в угол и прикроем соломой. Мы вскоре будем далеко отсюда, и когда найдут тело, то не узнают, где мы находимся, и может быть они даже не решат, что это сделали мы. Девушки ухватили мужчину за щиколотки и попытались оттащить в темный угол конюшни. Тело было тяжелым, а кровь сделала вымощенный камнями пол скользким. Они обнаружили, что легче двигать тело, перекатывая его. Пока они это делали, с поясницы съехала ткань. Пикколо поймала взглядом огромный стержень из мертвого мяса, болтающийся между ногами трупа, и возблагодарила богов, что была избавлена от такого огромного фаллоса в своей изуродованной заднице. Наконец, они затащили тело за одно из свободных стойл. Они лихорадочно поработали, чтобы прикрыть соломой. Затем поняли, что кровь мужчины запачкала их собственные тела. Они отчаянно терли друг друга горстями сена, стараясь счистить предательские пятна. Под конец Бестия опрокинула на пол несколько ведер с холодной водой, кое-как смыв следы крови. – Здесь достаточно темно, – сказал Бестия, оглянувшись вокруг. – Немного удачи, и никто не обратит никакого внимания, что что-то не так. Идем, нам лучше подготовить животных, или наши задницы нагреют за медлительность. Лихорадочно работая, подростки водрузили седла и уздечки на лошадей Торакса и Гаера и мула Танды. Набросив, как их проинструктировали, мешки на спины лошади и пони, чтобы защитить их от дождя, они вывели животных во двор. Они стреножили им ноги, подведя их шагом к комнатам господ, и заколебались, не зная, что делать дальше. Пока они стояли, холодный дождь бежал вниз по обнаженным телам, смывая кровь конюха. Пикколо захотелось, чтобы у кого-то возникла мысль обеспечить для юных девушек-рабов какую-нибудь защиту от стихии, так же как они сделали это для животных. Цереус выбежала к ним из кухни. Она прятала что-то за спиной. – Я стащила это для вас двоих, – произнесла она, запыхавшись, предъявляя баранью кость. – На ней все еще остается немного мяса, и ей только пара дней. Спрячьте ее пока под одним из мешков. Быстрее, если кто-то увидит меня с ней, я получу порку. И я должна помочь вам загрузить двуколку! Следующие полчаса три девушки занимались вытаскиванием багажа во двор и погрузкой тележки. Пока это не было сделано, Торакс с Гаером и Тандой оставались в сухости и только затем вышли. Чтобы защититься от дождя и холода, они набросили на плечи овечьи шкуры. Торакс осмотрел повозку и затем повернулся, чтобы взглянуть на трех обнаженных дрожащих юных девушек. – Настало время, Пикколо и Бестия, выполнять положенную рабам работу. Вам вдвоем тащить эту двуколку! Запрягайтесь! Даже раньше, чем они начали марш, Пикколо почувствовала, что веревка натирает плечи. – А они стащат столько вещей, отец? – спросила Танда и добавила, показывая, что беспокоит практичность поездки, а не хорошо ли будет рабыням. – Будет неудобно перекладывать их груз на моего мула, если отродья не смогут идти. Прикрепленные файлы novikov12_35.jpg ( 10.72 килобайт ) Кол-во скачиваний: 23 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	29.4.2018, 10:34 Сообщение #32
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Дорога под дождем – Они дойдут, – зловеще ответил Торакс и передал Гаеру хлыст для лошадей. – Это будет твоей работой – делать так, чтобы они дошли. При любом признаке замедления пустишь в ход. Поверь, они очень далеко покатят тележку! Торакс подобрал поводья мула, помог залезть в седло Танде, вскочил на спину своей лошади и пришпорил каблуками бока животного. Гаер щелкнул хлыстом, нанеся обеим девушкам болезненный удар по голым спинам. Девушки взвизгнули, и тележка покатилась вперед. Долгое путешествие началось. Животные двигались размеренным шагом. Девушки утомленно брели за ними, их спины и ноги болели от напряжения. Дорога была мокрой, и проезжающие всадники и повозки обдавали их водой. Вскоре они были забрызганы грязью с головы до ног. Они шли на пределе сил, но продолжать идти их заставлял наносимый без малейших колебаний или запинки жестокий удар бичом по голой ноге или плечу. Час за часом они брели вперед, ощущая только дорогу под ногами, холодный дождь и растущее изнеможение, безжалостно подгоняемые Гаером и жестоким хлыстом. «Прав был мой брат, что остался в имении, – думала Пикколо. – Сидит в имении и мясо кушает! И никто не бьет его хлыстом!» Наконец Торакс отпустил поводья своей лошади. Девушек выпрягли из повозки. Их оставили на улице, не пустив на постоялый двор, в котором было мало мест и для свободных граждан. Они присели в укрытии у стены рядом с животными, прижавшись друг к другу для тепла. Через минуту или две Бестия осторожно перебралась к мулу и вытащила баранью кость из того места, где спрятала ее среди узлов в повозке. Она уселась обратно на корточки и оторвала от нее кусок мяса. Размеренно жуя, она передала кость Пикколо. Подростки не разговаривали друг с другом. Да и что им было говорить? Мужчины входили и выходили из гостиницы. Один или двое оценивающе взглянули на девушек, но быстро отвели глаза. Озябшие, мокрые и грязные, они были жалко выглядящей парой и не вызывали никаких желаний. Вскоре кость была обглодана дочиста. Они все еще были голодны, но несмотря на это, на дождь и холод, были так изнурены, что заснули, греясь между теплыми боками хозяйских лошадей. – Подъем! – они были разбужены резкими ударами по ребрам. Утомленно шатаясь, пошли за Тораксом, понуждаемые частыми щелчками хлыста. Холод вновь, как зубастый зверь, набросился на девушек. Пикколо немногое могла вспомнить о марше. Только боль и усталость. Она не видела страны вокруг себя или других путешествующих по дороге. Все, что она видела, была дорога на несколько футов впереди нее. В эту ночь они разделили с животными конюшню при гостинице в десяти милях от Вольграда. Бестия умудрилась снять сексуальное напряжение у одного из конюхов, выпросила для них на кухне чашку жидкой каши, но хоть и голодные, как собаки, они свалились в сон, пока ели ее. Они закончили половину путешествия. – Мы не слишком с ними жестоки? – спросила Танда. – Девушкам посчастливилось, – заметил Торакс – У них есть кров и сухая солома, чтобы лежать на ней. Правда, сегодня ночью от них в постели проку не будет никакого. – А мы и без них обойдемся, – ухмыльнулась Танда, – я теперь много чему научилась! Оргия в таверне Детки, несмотря на овчину, продрогли во время поездки. Отец увидел это и распорядился, чтобы для них приготовили ванну. – Ты не против, я составлю тебе компанию? – Танда разделась и скользнула в горячую воду. – Вдвоем веселее! Торакс осмотрел их. Насколько он мог видеть, от грешных игр в гостях у Фальцо предшествующей ночью не было никакого ущерба. Он сидел рядом с ванной, наблюдая, как две хихикающие девушки-рабыни льют горячую воду на детей. Девушки явно нашли парня и дочь красивыми, и Гаер, как мог видеть Торакс по отвердению фалла, наслаждался девичьим вниманием. «Это хорошо! – подумал он. – Чем больше удовольствий в жизни могут получить дети, тем лучше для них! Я в их возрасте совсем не то от жизни получал!» Торакс окунул руку в теплую воду ванны. Тыльная сторона руки коснулась боковой стороны бедра Танды. Она подняла на него глаза и улыбнулась. – Говоришь, многому научилась… – Торакс подал знак двум рабыням. С небольшими вздохами притворного разочарования они вытерли детей полотенцами и поспешили из комнаты. – Это мы сейчас посмотрим, – ещательно смазав свой фаллос и анус дочери салом, он постепенно ввел головку, а затем и почти весь фалл в попку Танды. – Ух! – она непроизвольно стала напрягаться и тужиться. Анус при этом стал расслабляться, и фалл еще глубже проник внутрь прямой кишки. Танда начала сразу подмахивать и вращать задом. Вскоре ее стало сильно разбирать, она ощутила нарастающий жар внутри живота. Да, теперь и ей было уже хорошо. Она уже ничего не говорила, а только мычала и стонала. Она почувствовала, как толстая дубина отца вздрагивает у нее внутри. Из ее уст стали вылетать несвязные слова с просьбами продолжать еще, сильней, сильней, еще, еще, еще, еще… «У Фальцо и Гаера фаллы куда меньше!» – Танда поднялась на четвереньки, и только попка непроизвольно продолжала вздрагивать, требуя продолжения. – Гаер, теперь твоя очередь! А я встану спереди. Сын, дрожа от предвкушения, уже смазал себя как следует гусиным салом. По примеру отца постепенно ввел головку, а затем и почти весь фалл в попку – Уф! – фалл Гаера был меньше, и Танда смогла расслабиться, чтобы брат глубже проник внутрь прямой кишки. У Танда начались сплошные непроизвольные анальные оргазмы. Она уже вообще ничего не соображала, судорожно мастурбируя одной рукой клитор, а ртом жадно сося фалл Торакса. «Меня трахают отец и брат!» – она стала отчетливо ощущать движения головки фалла в своей попе. Мужчины находились в полном экстазе. Танда уже вообще ничего не соображала, судорожно мастурбируя одной рукой свою киску, принимала в себя отца и брата. Ее попа и киска были залиты обильными прозрачными слизистыми выделениями. Когда Торакс с Гаером и Танда на следующее утро вышли во двор гостиницы, они обнаружили, что дождь за ночь прошел. По-прежнему дул холодный ветер, но небеса были чисты, и солнце ярко сияло. Страшный путь Конюхи уже подготовили для них животных. Пикколо с Бестией стояли, запряженные в повозку. Они выглядели крайне жалко, их плечи кровоточили от веревок, удерживающих на месте груз, а тела несли многочисленные синевато-багровые рубцы, оставленные хлыстом. Они даже не подняли глаз, когда подошли Гаер со своим отцом. Они не успели полностью восстановиться за ночь и чувствовали себя полностью разбитыми даже до начала дневного путешествия. – Вперед, ленивые создания, – крикнул Торакс, злобно пиная их по ногам. – Подойди, Танда, – продолжил он более спокойно. – У нас нет свободного времени, мы должны застать послеполуденный прилив. Сегодня твоя очередь усердно погонять! Не жалей хлыста! «Неужели это никогда не кончится? – подумала Пикколо. – До порта не дойдем!» Когда показались зубцы башен Вольграда, Пикколо была готова к смерти. – Терпи, – стонала Бестия. – Скоро приедем! Короткий отдых перед отплытием для господ был обеспечен в таверне. Впрочем, Торакс не собирался давать девушкам никаких поблажек. – Пикколо будет прислуживать за столом, – распорядился он. – А ты, Бестия, сбегаешь по главной улице до городского порта и посмотришь, прибыла ли моя галера – «Имперская Мечта». Если да, повидайся с капитаном и попроси, чтобы он пришел и встретился здесь со мной. Ты умеешь читать? – Нет, господин! «Читать то я умею, но излишние знания ничего, кроме лишних розог, рабам не принесут, – подумала девушка, – ноги гудят после такой пробежки, а тут еще и в порт бежать» – Тогда ты должна будешь попросить кого-то показать тебе судно, если оно там. Ты поняла? – Да, господин. – Бегом, – добавила Танда. – Ты должна успеть, пока мы обедаем. Прикрепленные файлы novikov12_36.jpg ( 18.04 килобайт ) Кол-во скачиваний: 18 Novikov12_13_1m.jpg ( 40.48 килобайт ) Кол-во скачиваний: 18

DeMonica Просмотр профиля	30.4.2018, 22:31 Сообщение #33
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Глава 13 Фальцо и провал операции «Виния» Исанкло быстро освоилась с требованием господина появляться в помещении совсем без одежды: не раз и не два ей в качестве наказания приходилось демонстрировать всему имению следы от розог. – Служить мне, – говорил ей захмелевший господин, – можно и без туники! Девушке с твоей фигурой нечего прятать под туникой. А хождение босиком приучает девушек к очень эротичной походке! Кроме лицезрения прелестей молодых девушек, Фальцо имел один серьезный грех – он любил покушать. В этом плане покупка Исанкло оказалась настоящей находкой. Девушка много времени провела на кухне у Циннамуса и выучилась неплохо готовить. Опальный сенатор обожал всякие лакомства, и теперь настала очередь полицейского чиновника дегустировать патрицианскую кухню. «Одно плохо, – думал он, – мой друг Торакс слишком жадный и дал мне слишком мало денег! Впрочем, расходы на покупку этой девчонки многократно окупились, я выслал деньги жене, но от моего старого друга я ждал гораздо больше…» Фальцо ничуть не трогали мысли своей рабыни. Он думал о донесении своих агентов. Над Тораксом и его детьми сгущались тучи. «Мне надо быть поближе к нему! – рассуждал он. – При этом начальство устроит мне выволочку за то, что я упустил Винию. А если начальник оценит прелести моей рабыни? Тогда есть шанс выскочить сухим из воды! Дред Луций, начальник Фальцо не замедлил появиться в доме своего чиновника, чтобы услышать доклад в приватной беседе. «Официальные пергаменты всегда успеем оформить!» Фальцо, как опытный чиновник начал с шикарного обеда. В соус к мясу были добавлены высушенные и мелко растолченные паучьи лапы. Именно на лапах у пауков находятся совокупительный орган. Этот порошок делал гигантами даже старичков. Уже на сладкое верная Исанкло подала на стол блюдо с восхитительными кусочками творога, обжаренными в масле, и чашу с медом, отметив про себя, что чудо-порошок начал действовать. «Много они не съедят, – думала она, наливая господам красного вина. А что не съедят они – съем я! Хвала богам, мой господин не считает, что рабов надо морить голодом!» Впрочем, за службу и работу он спрашивал с Исанкло достаточно строго и не миновать бы девушке розог, если бы Дред нашел обед невкусным. Впрочем, не только кухаркой и прислужницей за столом ей предстояло сегодня быть. – Наш гость должен уйти отсюда полностью удовлетворенным! Твоя задача молчать и покорно делать все, что мы прикажем! А если рискнешь распускать свой язычок, как тогда на вилле… Отрежу вместе с головой! – Слушаюсь, господин! – Исанкло по приказу господина была избавлена от кольца и теперь привыкала к роли настоящей женщины. – А что мне надо будет делать? – Исанкло давно разучилась краснеть, но и гнева господ на себя навлекать тоже не хотелось. – Вспомни, что ты видела, когда у меня в гостях были Танда с Гаером! – Я так никогда не делала, господин, но я постараюсь! – Плохо будешь стараться, – Фальцо многозначительно показал в угол, где в амфоре ждали своей очереди длинные прутья, замоченные в уксусе. «Впроголодь не держит. Наказывает только за дело, и работой не перегружает! Грубо не насилует, даже трахая в задницу, не забывает о гусином сале, – рабыня была в общем довольна своим господином. – Однако почему кроме меня он берет с собой спать мальчиков? Неужели они могут дать ему то, что не могу дать я? Рабыня, имея опыт общения с господами, никак не выражала своего недоумения. А начальник к концу обеда вдруг понял, что к нему вернулась мужская сила. «Неужели эта хорошенькая рабыня могла так возбудить меня своей наготой? – не понимал Дред. – Дома у меня много рабынь и мальчиков разного возраста, но до них мне уже давно нет никого дела, а тут…» Оказавшись между двух мужчин, она быстро освоилась с новыми ощущениями. «Так меня никогда… – только и смогла подумать она, чувствуя, как в кишке и во влагалище трутся фаллы Фальцо и его начальника. «А ведь я могла бы обслужить и еще одного, – думала вошедшая во вкус девушка, успевшая попробовать заповедного порошка, – или одну…» – Продай мне свою рабыню! – предложил сомлевший Дред. – Продам, но чуть позднее, – дипломатично согласился Фальцо. – Она мне еще нужна для важного государственного задания! «Неужели мне снова придется менять хозяина? – Исанкло ловко обрабатывала языком фалл высокого гостя. – Похоже, я переложила волшебного порошка!» – Что, пауками накормила? – не успела за начальником закрыться дверь, как Фальцо решил устроить рабыне выволочку. – Теперь Дреду понадобилась ты, а что буду делать я? – на Исанкло обрушивалась одна оплеуха за другой. «И все-таки я ему не безразлична, – Исанкло поняла, что Фальцо проболтался. – Значит, пауки действуют!» Фальцо был рассержен не на шутку, и запас прутьев в амфоре заметно уменьшился. «Никуда ты от меня не денешься, – измученная Исанкло глотала слезы и вертелась под жгучими ударами. – Теперь я нужна тебе, и не только по государственным делам!» Море «Вот оно, море! – Гаер притулился у борта судна, ощущая своей спиной тепло нагретого солнцем деревянного борта. – Никогда не устаешь глядеть на волны!» Густой запах сосновых деревьев из близлежащего леса висел в горячем южном воздухе. Суета небольшой гавани порта стихла, когда население устроило полуденную сиесту. Как только город проснется снова, и капитан закончит пополнять свои запасы воды и пищи для долгого рейса, они должны отплыть. – Нельзя экономить на пище для гребцов во время плавания, – объяснял капитан Гаеру, – рабов на гребных судах надо хорошо кормить. Так загребной получает у меня фунт мяса или рыбы в день! – И животы у них не лопнут? – поинтересовался Гаер. – Отец говорит, что сытый раб – испорченный раб! – Это серьезная и тяжелая работа! Кроме того, голодные матросы на борту могут устроить бунт. Рядом нет имперских легионов, и есть реальная возможность угодить за борт. У меня всего три вольнонаемных матроса, мой помощник и повар. – А как же вы заставляете работать эту свору? – спросил Гаер. – Политика вашего отца помогает. Пять лет честной службы, и раб получает свободу! Мысль о ней подгоняет гребцов лучше всяких плетей. Впрочем, если что, на море используется «кошка», кусок каната с узлом на конце. Одна порка – год дополнительной службы! Эффект замечательный. Обрати внимание, матросы, если не считать набедренных повязок, голые, так как ветер принес тепло. Но следов от плетей у них нет. Впрочем, такие порядки царят далеко не на всех имперских кораблях, поэтому бывают всяческие осложнения. – Наши рабыни не могут даже мечтать о свободе, – заметила Танда. – А для чего им свобода? Тут матросы подняли на борт груз: двух забрызганных грязью рабынь с порезанными и кровоточащими с дороги ступнями и голенями. Бич извлек последние запасы сил из измученных тел, сил самим подняться на палубу у них уже не было. Рабынь подняли на борт в сетке лебедкой и свалили на палубу как мешки. – Грязи на судне не потерплю! – сказал капитан. – Отмыть! Матросы веселясь и отпуская шуточки по поводу прелестей рабынь, стали окатывать из забортной водой. – Хорошая морская ванна! – усмехнулась Танда. – Наших четвероногих животных папа отдал на попечение управляющему Торакса в Вольграде. А этих возьмем с собой! Корабль был небольшой, но вместительный, с низкой осадкой. Судно было оснащено, как одно из многих торговых. Оно было глубоко загружено и плыло тихо. Несмотря на весла для маневрирования в порту или в прибрежных водах, скорость определялась направлением и силой ветра. «Может, высечь?» – мысль о пруте, щелкающем по приятной заднице Пикколо, возбудила Танду, и она была близка к тому, чтобы поманить девушку к себе, но уголком глаза уловила движение на противоположной пустынной стороне причала. Она повернулась и увидела приближающегося мужчину, сопровождаемого обнаженной девушкой-рабыней, несущей на спине груз. За исключением того, что это был час сиесты, в этом не было ничего странного. Подобные картины были достаточно распространены и обычно лишь тогда заслуживали второго взгляда, если девушка была необыкновенно привлекательна. Что было необычно, так это цвет, или точнее цвета кожи, которая не была белой, или коричневой, или черной, но многоцветной. Красный, зеленый, синий, желтый, оранжевый – тело девчонки, казалось, было расцвечено всеми цветами радуги. – Гаер, смотри, – толкнула Танда под руку брата, – я прежде никогда не видела чего-либо подобного. – Интересно! – он наклонился вперед в попытке разглядеть поближе, но мужчина и ярко раскрашенная девушка теперь скрылись от взора под бортом судна. Он услышал звук голоса незнакомого мужчины, задающего вопрос, и грубый голос отвечающего шкипера.

DeMonica Просмотр профиля	2.5.2018, 16:58 Сообщение #34
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Новые попутчики Минутой или двумя позже раздались звуки шагов по сходному трапу, и показался сам шкипер. Торакс, щурясь, открыл глаза, поднял голову и вопрошающе взглянул на него. – Извините меня, господин, – почтительно сказал шкипер Тораксу, владельцу судна. – Пришел человек, ищущий рейс на Роднеро для себя и своей рабыни. У Вас не будет никаких возражений, если мы выделим им место? Они станут спать на палубе, так что будут стеснять Вас только в течение дня. Мужчина, кажется, приличный мастер в своем ремесле! – Я предпочту охарактеризовать себя, господин, скорее как художника, а не ремесленника, – произнес новый пассажир вкрадчивым и слегка елейным голосом. Затем незнакомец показался, встав рядом с капитаном, улыбаясь и низко кланяясь Тораксу. – Художник, чей холст – человеческое тело. Смогу ли я иметь честь показать Вам образец моего скромного искусства, господин? – Подойди сюда, – голос вдруг потерял всю елейную сладость. – Быстрее! Не держи господ в ожидании. Поставь сейчас груз на палубу, так чтобы они могли увидеть всю красоту моей работы! – Вот это да! – Танда увидела, что тело рабыни было с головы до пальцев ног покрыто яркими цветными изображениями змей, быков, лебедей, фавнов, кентавров и богов, перемежавшихся обнаженными женщинами, корчившимися в кричащем изобилии на груди, вниз по бедрам и голеням и даже распространяющимися на щеки и лоб. – Позвольте мне представиться, господин, – продолжал мужчина смиренным голосом. – Евломпус, господин, татуировщик, и думаю, могу сказать, что достаточно искусный. – Повернись кругом, Павлония, – он протянул руку к девушке, чтобы развернуть ее, и Гаер заметил, как съежилась девчонка от прикосновения. – Здесь… э-э… особенно хорош розовый Амур над Психеей, на левой ягодице. Я хотел бы, чтобы Вы эту композицию увидели! Заметьте, когда она двигает своим задом, это фактически создает впечатление намерения этих двоих слиться вместе! – Замечательно, – сухо произнес Торакс. – Мне кажется, нет ни одной части тела, которую бы Вы не изукрасили. – Верно, господин, для меня сейчас осталось немного, на чем упражняться в своем мастерстве. Я думаю, только между пальцев ног и под сводами ступней. Возможно, если Вы будете достаточно любезны, чтобы разрешить доброму капитану предоставить мне проезд до Роднеро, то я помогу заполнить дорожную скуку росписью немногих оставшихся областей. – А что потом? – спросила Танда. – Затем, когда работа будет завершена, я либо сохраню ее как образец, либо продам как произведение искусства, и приобрету другую, чтобы она выступала в качестве холста для моего гения! – Мне кажется, что процесс весьма болезненный для вашего холста, – сказал Торакс мягче. – Если судить по крикам, должно быть так, господин. Если крики, пока я буду над ней работать, станут Вас беспокоить, Вам нужно только сказать это, и я немедленно заткну Павлонии рот. С другой стороны, я вижу, что у Вас здесь есть две девушки, и если Вы желаете, я буду рад проявить свое искусство на них! – Отец, может, закажем Амура и Психею на заду у Пикколо? – нетерпеливо спросил Гаер. – Это было бы очень забавно, пересекать прутом Амура, залезающего на Психею каждый раз, когда она заслужит порки! – Нет, не можешь, – твердо произнес Торакс. – Это на первый взгляд кажется заманчивой идеей, но вскоре тебе это наскучит, и ты пойдешь в школу, когда прибудешь в Роднеро, а учителя не будут высокого мнения об ученике, чья личная рабыня имеет приглашение к сексу, вытравленное на заднице! – Мне надо подготовиться к тому, чтобы получить некий абстрактный заказ, выполненный на Бестии, – ухмыльнулся Торакс, – но, думаю, прежде чем я приму ваше предложение, мне хотелось бы на самом деле увидеть Вас в работе. – Конечно, господин, конечно, нет никаких проблем, – воскликнул мужчина. – Достань здесь же немедленно колодки и мой ящик с инструментами! Гаер заметил, что руки девчонки дрожали, когда та рылась в связке узелков, которые принесла на своей спине, что слезы бежали вниз по лицу, когда она повернулась назад к своему хозяину с небольшим деревянным ларцом в руке. – Хорошо, Павлония, ложись на спину, – нетерпеливо приказал мужчина, забирая ларец. – Ноги в колодки! Евломпус заставил девушку положить ноги на одну колоду, придавил сверху второй и замкнул металлический штырь. Теперь девушка не могла шевелить ногами, даже если бы очень захотела. Художник связал ей руки, и затем левой рукой раздвинул пальцы на ноге. Девушка начала неудержимо рыдать, хотя мужчина еще даже не приступил к работе. – Я буду, – продолжал Евломпус, обращаясь к Тораксу, – татуировать изображение головы ящерицы, выглядывающей между большим и вторым пальцами ноги. Она будет зеленой с красным языком, красным гребешком и желтыми глазами. Сначала я размечаю рисунок углем, и потом выполняю саму татуировку цвет за цветом. Минуту он сидел, рисуя, голова склонилась над ступней. Затем он вернул мелки в ящик и вынул иглу на большой деревянной рукоятке. Девушка в ужасе завопила. Раздвинув пальцы на ноге, Евломпус резко вонзил иглу в нежную плоть, открывшуюся между ними. Вопли девушки переросли в истошные крики. Она неистово мотала головой туда-обратно и стучала связанными руками по животу. Не обращая внимания на шум и страдания жертвы, мужчина методично продолжал работу. – Глубокое проникновение иглой позволяет добиться густоты и постоянства цвета, – заметил он, повысив голос, чтобы услышали через шум. Гаер, взволнованный воплями, подошел поближе к мужчине и корчащейся жертве. Он глядел вниз на перекошенное лицо девушки и вздымающуюся грудь, когда та набирала воздух, чтобы закричать. Заинтригованная страданием «холста», Танда опустилась рядом с ним на колени, и, положив ладонь на грудь, ощутила лихорадочный стук сердца девчонки-картинки. Внезапно она услышала смех и голоса около себя. Она осмотрелась вокруг, увидела лес крепких темных ног и поняла, что команда судна, свободная от вахты, собралась, чтобы насладиться забавой. – По местам! – приказал капитан. – Боцман, отдать швартовы! Рабы сели на весла и с веселым уханьем опустили их в воду. Евломпус продолжил работу. Новый холст Отправление было легким и благоприятным, их путешествие необременительным. «Теперь Фальцо со своими ищейками меня не достанет! – думал Торакс. – Можно немного расслабиться!» Гаер оглянулся назад, где лежал отец, дремлющий на циновке под навесом от солнца на корме. Танда чистила себе ногти, поглядывая на то место, где Пикколо с Бестией сидели в тени палубной надстройки. Евломпус был по-прежнему занят, упражняясь в своем искусстве на рабыне. Несчастная девушка охрипла от продолжительных криков. Команда с удовольствием смотрела на мучения живого полотна. Теперь только тихое неприятное нытье сходило с искривленных, покрытых пеной губ девчонки, когда мужчина, безразличный к мукам жертвы, продолжал усердно работать иглой для татуировки, останавливаясь время от времени, чтобы втереть яркую зеленую краску в недавно проколотую плоть. Было ясно, что девушка обессилела от страданий. Танда, проводив взглядом отца и брата, осталась смотреть на работу татуировщика. Раскрашенная рабыня тихо вздрагивала, насколько позволяли колодки, но движения ограничивались судорожными подергиваниями тела, конечностей и странным упорным мотанием головой. Танда увидела отца, стоящего с бесстрастным лицом среди толпы ухмыляющихся моряков. Одна рука лежала сзади на шее у Бестии. Гаер стоял рядом. Танда протолкнулась к ним ближе и увидела, что девушка находится в ужасе, дрожит и тихо плачет про себя. – Посмотри, наша Бестия надеется, что у Евломпуса не хватит на нее туши, – Гаер забавлялся зрелищем несчастной девчонки. – Нет, – Торакс, болезненно сжал шею рабыни, – отродье не понимает значения признательности господам! – Ты хочешь, чтобы Евломпус что-нибудь на ней вытатуировал, отец? – Да, думаю, так. Возможность будет упущена, если я от этого откажусь! Мне он кажется достаточно знающим свое дело работником. А у нас будет способ заполнить свободное время. – У тебя есть какая-нибудь мысль, какого рода вещь ты хочешь сделать? Может быть, Амура и Психею? – Нет. Я так не думаю. Что-то более абстрактное, но соблазнительное. Посмотрим, что предложит Евломпус. – Я теперь увидел достаточно, благодарю вас, – продолжал Торакс, повысив голос. – Я принял решение. Я хочу, чтобы Вы сделали здесь украшение моей рабыне, но был бы рад вашему совету. – Отлично, господин, отлично. Я, конечно, к вашим услугам, господин, – произнес Евломпус, вскарабкиваясь на ноги и вытирая обрывком тряпки кровь с татуировочной иглы. – Эта маленькая проститутка здесь, – сказал Торакс, указывая на Бестию, – но я не хочу чего-либо слишком сложного, просто некую вещь, чтобы дать тему для разговора или вызвать небольшой интерес при ее появлении. – Я знаю, что именно Вы имеете в виду, господин. Позвольте мне взглянуть: приятная милая блондиночка, поэтому что-либо темное и строгое, чтобы контрастировать с этим, а тема для разговора... – Евломпус все-таки сделал паузу. – Я знаю, господин, как раз подходящее. Темно-красный ирис на лобке, чтобы лепестки раскрывались на щелке, с темно-зеленым стеблем, по внутренней расселине ягодиц с двумя листьями, выглядывающим наверху зада. Ирис – цветок гетер и проституток! Очень художественно и соблазнительно, господин. Когда девушка стоит прямо, все, что будет видно – это стебель на бедре, головка ириса на лобке, и на спине – зеленые листья, показывающиеся выше зада. Это заставит каждого, кто это увидит, пожелать узнать, что лежит внутри этой интригующей расселины хоть спереди, хоть сзади. Когда она наклонится вперед, ирис в центре бутона прелестной маленькой дырочки будет полностью виден! – Забавный образ, я должен сказать, – улыбнулся Торакс. – Вы, как я могу понять, и вправду мастер дела. Сколько времени это займет, и когда Вы приступите? – Я предпочту, господин, начать завтра, если можно. Прежде всего, мне надо нарисовать эскиз на девушке. Это поистине творческая часть процесса, и я хотел бы начать ее на свежую голову. Как только я основательно приступлю, не сомневаюсь, что отродье будет кричать и метаться. Я, в конце концов, буду работать на наиболее чувствительных частях тела. Это меня выматывает. Скажу так: четыре-пять дней! – Итак, это должно быть завершено раньше, чем мы придем в Сентаво, – предложил Торакс. – Если Вы так хотите, господин, это будет сделано! Господа поставили обнаженную девушку на бочку и подробно обсуждали рисунок, который должен быть вытатуирован, пробегая пальцами вниз по лобку, чтобы показать маршрут стебля ириса. Сошлись на том, что цветков ириса будет два, один спереди, второй сзади. Павлонию, попросту Лию, рабыню Евломпуса поселили на палубе, вместе с Пикколо и Бестией. Прикрепленные файлы novikov12_37.jpg ( 11.17 килобайт ) Кол-во скачиваний: 20 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	19.5.2018, 20:47 Сообщение #35
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Евломпус за работой На следующее утро подувший с востока легкий теплый бриз устойчиво понес судно вдоль северного берега. Пики гор были чуть видны с корабельной палубы. Немногочисленные теперь облака медленно плыли по голубому небу. Евломпус разложил на палубе колодки и рабочие инструменты, чтобы не тратить время попусту. Так как при слабом попутном ветре для управления судном требовался только один человек, команда собралась вокруг него в ожидании, шутя и разговаривая между собой. Время от времени все они с возрастающим нетерпением бросали взгляды на корму, где Торакс со своим семейством завершали завтрак. Наконец, завтрак закончился. – На роспись! – Торакс рявкнул приказ. Бестия, пошатываясь, пошла к художнику, как на казнь. Она дрожала и, кажется, с трудом стояла на ногах. – Бегом, Пикколо! – крикнул Торакс, дав для ускорения крепкую затрещину. – Помоги Бестии! – Не надо задерживать команду! – веселились моряки. Практически вся команда ходила по кораблю босиком и в набедренных повязках. На некоторых загорелых телах синели татуировки, но таких цветных, как у Павлонии, не было ни у кого. – Мужайся! – младшая девушка взяла Бестию за руку и повела вперед. – Ты прошла и порку и клеймение. Вытерпишь и это. Матросы, собравшиеся поглазеть, увидели слезы, стекающие по лицу девушки. Несчастное состояние «холста» вызвало взрыв бессердечных издевок от моряков. – Ну, подходи, моя гладкая, – нетерпеливо рявкнул Евломпус, – опустись на палубу. Я уже давно тебя жду. Лия, увидев, что сегодня ее не будут мучить, предпочла отойти от толпы подальше. Бестия, тихо плача, подчинилась. Евломпус разделся, встал рядом с ней на колени и взглянул снизу вверх на Торакса, подошедшего наблюдать за процессом. – Первое, что я должен сделать, это разметить рисунок, – объяснил он. – Я буду работать с передней и задней сторонами тела по отдельности. Встав на колени рядом с Бестией, Евломпус начал вычерчивать зеленым мелом контуры стебля ириса. – Почему Вы разделись? – спросил Гаер. – Вы вскоре все увидите, юный господин, – ответил мужчина. – Теперь это сделано, и я могу начать. Поскольку у меня есть такая аудитория, колодки не потребуются. Мужчины, возьмите каждый за руку или за ногу и растяните ее на четыре кола, как растягивают нерадивых матросов на порку. Он подождал, пока четверо рослых моряков не пригвоздили Бестию к месту, затем взял иглу с деревянной рукояткой. Со зловещей улыбкой он поднял ее вверх, чтобы жертва могла ее увидеть. Всхлипывания девушки переросли в пронзительный завывающий крик. Евломпус громко рассмеялся и вонзил острие иглы в лобок. Поток жидкости янтарного цвета вылился из Бестии – девушка описалась. – Вот почему, – громко произнес Евломпус, вытирая рукой влагу с тела, – я разделся, юный господин. Он снова склонился над телом. Со временем крики Бестии стали хриплыми, а попытки освободиться ослабли. Пикколо ползала у головы несчастной и старалась утешить корчащуюся в муках подругу. Глаза и щеки Бестии были мокрыми от слез, глаза невидяще таращились вдаль, водянистая белая пена выступила у нее на губах. – Убирайся! – Евломпус дал Пикколо затрещину. «Уже вторая оплеуха за утро!» – Пикколо поспешно удрала, но через минуту-другую подобралась на корточках в тыл к группе мужчин, и видя, что Евломпус полностью поглощен работой, поползла обратно. На этот раз никто не обратил на нее никакого внимания: зрелище мук Бестии было куда интереснее. В конце концов, Евломпус завершил работу на этот день. Мужчины разбрелись, и Пикколо с Бестией остались одни. Бестия улеглась на палубу, голова покоилась на голых бедрах Пикколо, а тело сотрясалось в рыданиях. Спустя некоторое время она поползла прочь в угол палубы, где свернулась маленьким клубком: девушка тихо хныкала. Глава 14 Танда и массажистки Танда считала, что загар ей очень идет, и не упускала возможности понежиться под солнышком, лежа на циновке. Девушка знала, что хороша и не раз ловила на себе заинтересованные взгляды матросов, но она так же хорошо знала, что отец, предоставив ей полную свободу, отправит к рыбам на обед любого, кто попытается взять ее силой. Чтобы не обгореть, она регулярно натирала себя маслом и половинкой спелого инжира с помощью Пикколо и Бестии. – Будете плохо стараться, – Танда нежилась в руках рабынь – собственноручно высеку! Девушки знали, что она не бросает слов на ветер и старались на совесть. «Интересное зрелище представляет собой моя сестра и рабыни, – думал Гаер, – так и хочется трахнуть сразу троих! Иногда я жалею, что свидание с Фальцо так быстро закончилось! Он бы мог научить меня и сестру многим интересным вещам!» В это время Танде надоело лежать без дела, и она решила развлечься. – Воды мне, быстро! – девушки побежали за ведрами и водой. Вся команда и пассажиры мылись соленой водой. – А теперь окатить меня! – Танда подняла руки и приняла на себя порцию воды. – Вот теперь хорошо! – девушка предоставила солнцу высушить свою кожу. – Как говорили древние, солнце светит всем! «Мое тело распишут в самых нежных местах, – ублажая свою госпожу, Бестия никак не могла отделаться от печальных мыслей, – там терпеть иглу страшнее любой порки!» Прикрепленные файлы Novikov12_13_2m.jpg ( 55.83 килобайт ) Кол-во скачиваний: 22 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	5.6.2018, 20:38 Сообщение #36
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Ад на корабле Для Бестии путешествие превратилось в сущий ад. Над ней с утра трудился татуировщик, а потом Танда, возбуждавшаяся от этого зрелища, требовала от девушки удовлетворения. Пикколо делала все возможное, чтобы успокоить подругу, тайком обнимая и ободряюще похлопывая всякий раз, когда они оказывались вне поля зрения гонителей. Несмотря на это, несчастная девушка сильно страдала к большому веселью мучителей. Несчастное состояние Бестии возрастало по ходу дня, к великому удовольствию не только Танды, но и Торакса с Гаером, обожавших смотреть на мучения рабыни. «Если Нептун милосерден, он примет меня как свою русалку! – все чаще и чаще девушка думала о самоубийстве. – Моя смерть будет избавлением от мучений!» Был поздний вечер, и судно еле шло, когда Бестия, наконец, сломалась. Зажгли лампы, и пламя горело ровно, едва колеблемое бризом. На безоблачном небе висела полная луна и, казалась, высвечивала по темному морю серебряную дорожку. Вода мягко охватывала корпус судна, почти неподвижно лежащего на воде. Спокойствие и красота природы контрастировали с людской жестокостью. Рабы прислуживали своим хозяевам за ужином. Сейчас эта работа была завершена. Гаер потребовал от Бестии, не в первый раз за этот вечер, встать и положить руки на затылок, чтобы лучше рассмотреть цветок ириса. – Как ты думаешь, отец, – спросил он, лениво тыкая в дырочку девушки несмазанным пальцем, – Евломпус действительно будет прокалывать кожу на анусе, второй цветок? – Я полагаю, если мы попросим его, то будет, – вымолвил Торакс, забавляясь предложением. – Несомненно, если рисунок полностью дойдет до самого края дырочки, то будет более пикантным. Бестия заревела и упала на колени. Ползая на них, она повернул лицо к своему хозяину. – Господин... Пожалуйста, господин, – рыдала она, – ...должна... я должна... О, господин... Пожалуйста, господин... – бессвязно лепетала он в ужасе. – Пощадите! – Что, никчемный кусок собачьего дерьма, ты думаешь, что можешь дискутировать со мной, что мне с тобой делать? – доброе настроение покинуло Торакса. – Ты наивно думаешь, что если я собираюсь получить красивое изображение на твоем заду, это освободит тебя от плети? – голос был холодным от гнева. – Нет, господин... пожалуйста, господин, – безнадежно умоляла девушка. – Врежь ей, отец, – Танда зловеще ухмыльнулась. – Последнее время она много себе позволяет! – Ладно, зад – не единственная часть твоего тела, которая доступна для порки. У нас будет небольшая проверка дисциплины. Марш на палубу! – Повернись лицом ко мне! Танда, свяжи ей руки и отдай конец веревки матросу! Теперь подтяните проститутку к рее! Рослый моряк, ухмыляясь, шагнул вперед и подтянул прекратившую всхлипывать девушку так, что она едва касалась пальцами ног палубы. – Отлично, – сказал Торакс, держа в правой руке кусок тонкого каната, сложенный вдвое. Он постоял минуту, зловеще рассматривая муштруемое тело. – Теперь, моряк, держи ее на веревке так, пока я не сообщу тебе, что ты можешь отпустить. Он раскрутил веревку над головой и стремительно опустил на обнаженную грудь Бестии чуть пониже сосков. Петля оставила тонкий двойной темно-красный рубец на золотистой коже и, ударив сбоку по ребрам, взрезала туго натянутую кожу, оставив след от петли. Бестия громко вскрикнула, непроизвольно затанцевав по дощатой стене рубки. Торакс сделал паузу, ожидая, чтобы девушка успокоилась. Затем он снова с треском опустил веревку. На этот раз удар попал не более чем на четверть дюйма ниже первого. Девушка опять вскрикнула. «Наша Бестия в полной мере ощутила муки от наказания, – подумала Танда. – Люблю, когда секут других, но не люблю, когда секут меня!» Еще дважды Торакс стегал веревкой по туго натянутой коже. Затем он остановился и тщательно прицелился. – Тухлый свиной окорок, – прохрипел он и врезал заключительный удар, поразив грудь молоденькой девушки по диагонали поперек уже нанесенных ударов и задев правый сосок. Еще один пронзительный крик боли разорвал тихий ночной воздух. – Можешь теперь отпустить, – почти мягко произнес Торакс матросу. Бестия приземлилась на палубу и рухнула на колени, обхватив руками подвергшуюся пытке грудь. Торакс наклонился и, ухватив за шею, поволок ее в каюту. – Бестия, опускайся и пососи фалл. Подойди, ты любишь фаллы, я знаю! Бестия послушно опустилась на колени и, наклонившись вперед, начала работать языком. «Если я укушу господина – окажусь за бортом в качестве корма для рыб, – думала она. – Впрочем, еще пара дней такой пытки, и я брошусь туда сама!» Торакс отпускал сальные комментарии, его фалл стал твердеть, и в этот момент господин резко шлепнул девушку по виску. – Этого достаточно, – произнес мужчина, отталкивая в сторону, – а теперь становись на четвереньки! Сквозь открытую дверь донеслись звуки яростного и основательного траханья девушки. В положенное время девушки были позваны прислуживать их господам. Руки Бестии так сильно дрожали, что ей вскоре приказали удалиться, пообещав порку. – Я не собираюсь делить постель с подобным трясущимся отродьем, – раздраженно высказался Торакс, – что лишает меня задницы для наслаждения сегодня вечером! – Ты мог бы иметь меня, отец, – предложила Танда. – Поистине любящая дочь с чувством долга, – заискивающе заметил Евломпус, которого пригласили разделить с ними еду. По окончании еды отец с дочерью занялись друг другом, и Пикколо смогла ускользнуть незамеченной. Она нашла Бестию в закутке палубы, где она сидела, положив подбородок на колени и опираясь спиной о борт. – Я достала это для тебя, – Пикколо устроилась рядом с ней, предлагая той ломоть пшеничного хлеба и чашку с неким рыбным рагу, которые стащила с обеденного стола. – Я не хочу, спасибо, – сопя, ответила Бестия. – То, что вытворял этот художник, страшнее любой порки. Завтра надо мной опять будут работать, ты знаешь. Он собирается сделать стебель между ногами. Это так больно… – она тихо заплакала. Пикколо окунула хлеб в рагу и, откусив от него, поднесла ко рту Бестии. Она ничего не говорила. Она не могла ничего сказать. – И затем сам ирис на моих губах, и это будет наихудшим из всего, – Бестия отвернула лицо прочь, отказываясь от еды. – Я не знаю, как смогу выдержать это! Матросы, что красят себя татуировками, напиваются пьяными, а мне пожалели глотка воды… – Такова наша рабская доля! – Пикколо поставила чашку с едой вниз и, скользнув рукой вокруг обнаженных плеч подруги, крепко обняла. – Зато тебе не надо делить постель с господином, мне приходится отдуваться за двоих! – Мне и Танды хватает, – вздохнула несчастная. На следующее утро Бестия снова была непригодна на то, чтобы прислуживать за столом. После того, как Торакс с Гаером насладились неторопливым завтраком, они послали Пикколо сходить за ней. Бестию выглядела поистине жалко: подбородок лежал на коленях, руки сжимали голову, а худенькие плечи тряслись, когда она всхлипывала. – Ты должна идти, – тихо сказала Пикколо. – Для тебя будет хуже, если ты не придешь. Сама понимаешь… Бестия устало поднялась на ноги и смиренно позволила вести себя вперед. Евломпус вышел на палубу, неся ларец с инструментами. Бестия увидала его и остановилась. Ноги несчастной подкосились. Если бы не Пикколо, она просто упала бы на палубу. Смерть – как попытка избавления от мук – Идем, пожалуйста, Бестия, – произнесла Пикколо, таща несчастную за руку к мачте. – Нет! – Бестия рванулась прочь, помчалась к борту судна и, перебравшись через ограждение, бросилась в море. Пикколо побежала к борту. Было ясно, что Бестия не умеет плавать, но инстинкт самосохранения оказался сильнее желания смерти. Руки девушки отчаянно молотили в воде, только затем голова скрылась под волнами. Все это время судно неумолимо уходило прочь от утопающей. – Зараза, – воскликнул Гаер. – Она сделала это намеренно! Не позволю уйти так легко! Он сбросил тунику и, взобравшись на борт, нырнул в море. Энергичными умелыми гребками он поплыл назад, туда, где Бестия снова всплыла на поверхность, молотя воду. Он схватил девушку. Была краткая борьба, но Гаер лучше питался и был сильнее. Судно повернулось. Моряк, умевший плавать, присоединился в воде к Гаеру. Вместе они обвязали плечи Бестии веревкой, и ту втянули на борт. Была спущена веревочная лестница, и Гаер с моряком вскарабкались по ней. – Где эта шваль? – потребовал Гаер, как только оказался опять на палубе. Он широкими шагами двинулся туда, где лежала Бестия, откашливая из легких морскую воду. – Ты, грязный кусок собачьего дерьма, – крикнул Гаер, изо всей силы пиная девушку босой ногой. – Я научу тебя, как топиться без разрешения! – Доставьте отродье куда-нибудь, где я смогу ее высечь, – приказал он, тяжело дыша. «Пинать Бестию больно для ноги! – понял он. – Кошка ей в самый раз будет!» Двое моряков схватили все еще давящуюся от кашля девушку и растянули вниз лицом над крышкой люка. Другой мужчина передал Гаеру «кошку» – короткую веревку с узлом на конце. Гаер размахнулся ей назад над своим плечом. – Врежь ей, братик! – Танда обрадовалась развлечению. – Не по заду, пожалуйста, юный господин, – возопил в горе Евломпус. – Мне надо работать там, и это будет достаточно трудно, даже если она не окровавлена! Гаер взглянул на него и кивнул. Он немного изменил позицию и ударил концом веревки по плечам Бестии, оставив на обнаженной плоти широкую темно-красную полосу. Девушка взвыла, тело судорожно дернулось под ударом. «Сам справится, – подумал Торакс, – молодец!» Кошка впилась в исхлестанную спину. Дикий нечеловеческий крик раздался над морскими волнами. Гаер нанес следующий удар, чуть ниже и слегка наискось. На местах ударов вспухли жуткие, налитые кровью рубцы. Бестия уже не кричала, а жалобно, с надрывом выла. – Хорошо поет! – веселились зрители. В уголках губ несчастной выступила пена, но рука Гаера поднималась и падала. Снова и снова. В конце концов, Гаер устал. – Она теперь ваша, – сказал он Евломпусу, – и очень надеюсь, что Вы сделаете ей больно, чтобы в другой раз прыгать за борт неповадно было! – Я сделаю, юный господин. Сделаю, – пообещал Евломпус. И сделал. Бестию перевернули на спину и поволокли с крышки люка, кровоточащие плечи стукались о палубу. Евломпус разделся и уселся девушке на живот, лицом к ногам. Двое моряков схватили жертву за щиколотки, удерживая ноги врозь. Мужчина начал размечать рисунок на лобке острыми уколами татуировочной иглы. По его слову моряк, держащий правую щиколотку Бестии, выпустил ее, и Евломпус, перехватив своей правой рукой под бедром девушки, оттянул ей ногу назад, так чтобы сам он мог продолжить работу. Исступленные крики Бестии со временем опять перешли в охрипший плач. – Мне еще не так доставалось, – тихо сказала Павлония подошедшей Пикколо. – Я не просто так стараюсь не разговаривать с вами. Евломпус пообещал вытатуировать мне язык! Сейчас ему не до меня, и Бестия кричит! Когда Евломпус выполнил норму своей работы на день, Бестию отлили морской водой и приковали за щиколотку к мачте. В течение следующих трех дней девушку продолжали прикреплять подобным способом за исключением промежутков времени, когда Евломпус работал над ней. Бестия в этот период кричала не слишком много. Только когда она видела Евломпуса с инструментами и примерно первые пятнадцать минут каждого сеанса с этим мастером дела. Пикколо проводила все время, когда могла уйти от прислуживания господам, с подругой по рабству. Она ничем не могла облегчить страдания Бестии, и они мало разговаривали. Она просто старалась дать понять несчастной, что та не была совершенно одинока в своем горе. По великодушному разрешению мастера, Павлония перешла во временное пользование Торакса и его детей. Пикколо вздохнула чуть-чуть свободнее. Раскрашенная девушка была старше Пикколо и Бестии, и с огромным фаллом Торакса справлялась почти без труда. На пятое утро после начала тяжелых испытаний Бестии, девушки сидели рядом на палубе, когда послышался звук шагов мужчины, приближающегося с другой стороны палубной надстройки. Это было время, когда Евломпус имел обыкновение приступать к работе, и тело Бестии начало содрогаться в ожидании будущей боли. Пикколо положила руку ей на бедро, чтобы попытаться успокоить. Прикрепленные файлы novikov12_38.jpg ( 7.21 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21 Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	27.6.2018, 23:26 Сообщение #37
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Морской бой Однако на этот раз Бестию оставили в покое. – Пираты! – закричал марсовый. – По местам! Боевая тревога! – скомандовал капитан. Моряки, привыкшие к стычкам на море, не проявили никакой суеты. – Всем, кто может стрелять из лука, занять места с левого борта! Торакс вместе со своим семейством не стали прятаться в каюте, а вышли принять бой. «И я бы пошла, – думала Пикколо, – но лук в руках раба – преступление!» Моряки приготовили топоры – рубить абордажные крючья. Пиратский корабль был быстроходнее, так как не был нагружен и быстро нагонял корабль путешественников. – О, ужас! – Евломпус, забыв о татуировках, вооружился короткой саблей. – Ненавижу пиратов! – У них баллиста! – предупредил капитан. – Похоже, нам всем конец! Одним залпом она выстреливает до сорока тяжелых стрел! Над мачтой настигающего корабля поднялся красный флажок. – Предлагают сдаться! – сквозь зубы прошипел Торакс. – Это моя галера! А над ней, на рее болтаются капитан вместе с помощником! Дети, попробуйте подстрелить тех, кто натягивает баллисте тетиву. Они самые опасные! – Даром нас учили стрелять? Однако палуба качается! – Танда выпустила стрелу первой, да так удачно, что один из пиратов упал, пронзенный стрелой в живот. Страшная баллиста все же выстрелила. На корабль обороняющихся моряков дождем посыпались стрелы. Пикколо видела, как одна из них пригвоздила к палубе раскрашенную с ног до головы модель татуировщика. Две других чудом миновали ее тела. «Бедная Павлония, – подумала Пикколо, – ты умерла слишком рано. Зато больше никто никогда не будет тебя мучить!» Бестия так и осталась прикованная к мачте. Никто и не подумал ее отвязывать. Две стрелы угодили в бочку над ее головой. Отовсюду раздавались ругань и крики раненых матросов. – Пикколо, – девушка услышала голос кока, – приказ капитана: тащи горшок с маслом из кухни. Бегом! – Лево руля, – командовал капитан, – здесь рифы. Если повезет – проскочим! Вряд ли пираты хорошо знают эти воды. – Не давайте им натянуть баллисту еще раз, – Торакс командовал стрелками. – Если они прицелятся точнее… «Вот, пригодились волосы наших рабынь! – думала Бестия, глядя, как натягиваются луки. – А что будет, если корабль захватят пираты?» От этой мысли по спине у девушки побежали мурашки. Впрочем, участь рабыни у Торакса была столь ужасна, что вряд ли ей будет страшнее у пиратов. – Поджигай! – командовал Торакс! В корабль дождем полетели стрелы, на концах которых были закреплены пылающие, пропитанные маслом тряпки. Второй выстрел из катапульты был уже неприцельным и не нанес ущерба команде, если не считать татуировщика, получившего стрелу в грудь. Капитан с помощью матроса рулевого направил корабль прямо туда, где пенились волны. Там, как знали опытные моряки, подводные рифы стерегли свою добычу. «Да помогут нам боги, – молился корабельный кок, – умереть сейчас, пока не готов обед… Я слишком молод для того, чтобы кормить морских чертей!» – Проскочили, – кричал капитан, – а они – нет! Агония наскочившего на рифы пиратского корабля продолжалась недолго. Галера пиратов, накренившись на бок, горела вовсю. Стоял крик, отчетливо слышимый в воздухе: молитвы богам, клятвы, призывы, команды. – Бей их! – капитан приказал стрелять по бросавшимся в воду пиратам. Татуировщик хрипел, корчась на палубе. Из его рта текла розовая пена. «Вот и настигло это чудовище возмездие, – подумала Бестия. – Но Павлонии уже ничем нельзя помочь!» – Топите их всех! На запах крови приплывут акулы. Не хочу, чтобы хотя бы один из них добрался до берега! – холодно сказал Торакс. «Хорошая была галера, – подумал Торакс. – И я поджег ее своими руками! Какие испытания еще выпадут на мою грешную судьбу?» Постепенно спало возбуждение, вызванное успешной стычкой с пиратами. Тело Лии моряки бросили за борт, привязав к ногам камни из балласта. Евломпуса унесли в каюту капитана. К сожалению, на корабле не было лекаря, и никто не знал, как помочь раненому. Капитан распорядился выдать вина всем матросам. В радостной суете о рабах забыли. – Отлично повоевали! – услышала Пикколо ободряющий голос. – Меня послали кое с чем для вас двоих! Пикколо радостно вскочила. Она узнала голос судового кока, доброго по сути человека, у которого она выпросила много объедков. Его отросшая борода была рыжеватой и вилась, он носил зеленый платок на голове и зеленую тунику из льняной ткани. Мужчина нес большую испускающую пар глиняную чашу и буханку черного хлеба. Бестия подалась вперед к нему. Мужчина опустил чашу, чтобы девушка мог увидеть ее содержимое: большие куски тунца, плавающие в густом рыбном бульоне. – Возьми, – сказал он. – Это для тебя и твоей подруги. В честь победы в морском сражении капитан приказал накормить всех до отвала. Пикколо взял чашу обеими руками, большая счастливая улыбка раздвинула лицо, широко сверкнули белые зубы. Это было самое большое количество пищи, что дали с тех пор, как она потеряла свободу. Мужчина добродушно засмеялся, увидев волнение на лице девушки, и взъерошил ей слегка отросшие волосы. – Дай это Бестии, – он неспеша смерил девушку взглядом, – а я принесу хлеб. – Взгляни, – возбужденно сказала Пикколо, ставя чашу рядом с Бестией, – это все для нас. Все это! Бестия взяла пальцами кусок рыбы и сунула в рот. Она начала есть, но то и дело останавливаясь и оглядываясь вокруг. Она была голодна, но также и крайне испугана. Ей казалось, что Евломпус еще ходит по кораблю и собирается разложить ее на палубе. – Когда он придет? – нервно прошептала она. – Теперь это должно быть скоро... Девушка не могла поверить, что мучитель тяжело ранен. Я уверена, он придет! – Я полагаю, этот парень уже не придет никогда, – сказал кок, подсаживаясь ближе к девушкам. – Теперь его здесь не будет, – продолжал он. – Евломпус умер от ран после сражения. После завтрака зашьем его в мешок и отправим на дно. Теперь он будет делать наколки русалкам! Ешьте, пока хозяева пьют вместе с капитаном в честь победы. Продолжай, я отломлю для тебя половину хлеба. Ободренные, обе девушки жадно начали есть. Мужчина наблюдал за ними с доброжелательной улыбкой. Через некоторое время они остановились, чтобы передохнуть. – Скажу тебе, – промолвил кок, – что я хотел бы взглянуть поближе на это произведение искусства. Бестия любезно убрала руки прочь от паха. Мужчина наклонился вперед. – Это искусно, – сказал он. – Это действительно искусно. Человек этот был ублюдком, но хорошим мастером, судя по манере, в которой он сделал это. Темно-зеленый стебель поднимался по бедру вверх, разделяясь на два: один к лобку, другой к попе. – И это идет по передней стороне и вверх между твоими ногами? – спросил он. – Это, чтобы хотелось заглянуль дальше? Что он делал потом? – Я покажу Вам, – охотно сказала Бестия. После еды Бестия спокойно демонстрировала себя: после стольких дней на виду у всей команды прятать что-либо было бессмысленно. Она встала на колени и, повернувшись вокруг, наклонилась вперед и потянула в стороны ягодицы, чтобы кок мог увидеть темно-красный ирис, вытатуированный там с центром на дырочке. Кончики внешних лепестков выглядывали из расселины зада, когда она стояла прямо, намекая, что можно увидеть большее, и побуждая любопытных исследовать дальше. – Очень хорошо, – сказал мужчина, шлепая девушку по заду, – и мне нравится, как зеленые листики выходят на спину из самого верха твоей расселины. Это хорошо смотрится! Он поднялся и ушел. – Ты думаешь, это выглядит хорошо? – спросила Бестия после небольшого молчания. – Это выглядит очень изящно, – успокаивая ее, сказала Пикколо. Еще одна пауза. Затем Бестия снова заговорила. – Не могла бы ты достать у госпожи зеркало, чтобы я могла взглянуть? – с надеждой спросила она. Ей хотелось, чтобы после перенесенных нечеловеческих мучений результат хорошо смотрелся. Она была красивой девушкой и знала это. Торакс был вполне прав, наколов на нее цветок проститутки. Именно ею она и стала. Спасибо сказали: NASTAY357

DeMonica Просмотр профиля	9.7.2018, 14:36 Сообщение #38
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	Оргия на корабле Неделя, которую длилось их путешествие, сильно изменила внешний вид подруг. Отдых, масло для тела и достаток пищи вновь позволили их телам поправиться и придали здоровый блеск коже. Их юная плоть вскоре зажила, а следы от побоев выцвели. В отсутствие всякой одежды солнце и ветер покрыли их тела загаром, Пикколо стала теперь темно-коричневой, тогда как Бестия со своими белокурыми волосами была светло-золотого цвета. «Быстро оправились, – подумала Танда. – Кого из них взять на зализывание?» Рабыни не спали, а играли в пальцы. – Отец, – Танда намекнул отцу, – рабыни слишком легко проводят время. – В данный момент, – отмахнулся Торакс, – во всей стране нет более послушных рабынь, и у нас есть средства, чтобы быстро привести их в порядок, когда возникнет необходимость! Танда и в самом деле должна была согласиться: рабыням лучше дать возможность восстановиться от сурового испытания пути к Вольграду, чтобы они стали такими же предупредительными и живыми девушками, как были до этого. Нельзя сказать, чтобы Танда или Гаер упускали возможность дать рабыням один или два удара прутом, но это больше потому, что им нравилось заставлять девушек взвизгнуть, чем по какой-либо реальной необходимости наказания. Над морем взошел тонкий серп месяца. Вокруг рассыпались звездочки, которые казались гораздо ярче, чем на берегу. Экипаж судна, за исключением вахтенных, спал. Духота не спадала, и пассажиры предпочитали спать на палубе. Гаер сделал шаг назад и поймал взор Пикколо. Девушка, казалось, инстинктивно понимала, что от нее требуется. Возможно, она могла увидеть выпуклость спереди на тунике Гаера. Одним гибким движением она поднялась на ноги и быстро очутилась у ног господина. Гаер положил руку на голое плечо молоденькие девушки и развернул кругом, лицом к корме судна. Один из команды сделал сальный комментарий, другие громко рассмеялись. Серией резких шлепков открытой ладонью по обнаженной заднице Пикколо он послал девчонку бежать перед собой в укромный закуток за палубной надстройкой. – Любуйся водичкой! – Гаер разделся, бросив одежду на палубу. Дрожь сотрясала тело Пикколо. Он понимала, что делает Гаер, и что должно произойти. Ухватившись за борт, чтобы устоять, Пикколо изогнула спину, выставив вверх зад. Гаер прошелся руками по заду, так соблазнительно ему преподнесенному. Пикколо благодарно извивалась, и Гаер восхитился, как раздвигается и смыкается анус в ответ на движения. – А, так вот вы где! – Танда не могла упустить такого развлечения. – Я уже и сальца прихватила! «Однако ссадины полностью зажили, хотя некоторые фрагменты зарубцевавшейся ткани все еще остаются!» – Танда сунула указательный палец в горшочек с жиром. – Сейчас мы посмотрим, на что способна наша подстилка, – с этими словами она ввела палец внутрь коричневого колечка. Это ощущение еще больше возбудило Пикколо, и она подняла зад выше. Воспользовавшись благоприятной возможностью, Танда одним резким грубым движением воткнул в большой палец на всю длину. Пикколо пронзительно вскрикнула и затем начала стонать, чувствуя, как Танда заработала пальцем у нее внутри. – Молодец, сестричка! – Гаер обвел левую руку и стал перебирать пальцами набухающие грудки. Пикколо начала качать задом вверх-вниз на исследующем тело пальце Танды, подводя себя к оргазму. «Удовольствие получить должна я, а не она!» – оценивая момент, Танда сделала шаг назад, уступая очередь подошедшему отцу. Пикколо заныла, вращая бедрами в отчаянной попытке убедить Танду продолжить исследование. – Стой, где стоишь, проститутка, – скомандовал Гаер, плюнул в дырочку и растер плевок ладонью. – Бестию сюда и пусть обе становятся раком! – приказал Торакс. Девушка покорно встала на колени. Один из мужчин раздвинул ягодицы Пикколо и стал тыкать упругой головкой мокрого фалла. «Придется изображать страсть! – она стала подыгрывать своим задом навстречу движениям толстого фалла. – А что ты? Особое приглашение надо? Пикколо, увидев фалл Торакса, обхватила его сбоку губами. Затем Пикколо и Бестию заставили с двух сторон вылизывать головку одного фалла. Иногда их языки натыкались друг на друга. Гаер улыбался, наслаждаясь видом девушки с поднятым задом, молчаливо умоляющего быть использованным, сущего животного. Она была испугана, но отчаянно хотела фалла юного господина. Гаер знал это и получал удовольствие, заставляя ждать. Он положил руку на зад девушки, чувствуя, как дрожит в возбужденном ожидании приученная плоть. Схватив собственный набухший фалл, он прижал кончик к дырочке Пикколо. – Ох! – девушка поймала воздух ртом и подалась назад, пытаясь насадить себя на железной твердости столбик Гаера. Гаер подождал еще одну-две секунды и затем одним единственным мощным толчком до корня погрузил фалл в зад. Босые ноги Пикколо шаркали по деревянной палубе, когда она пыталась устоять на ногах под атакой Гаера. Эта атака была такой свирепой, что на мгновение Пикколо полностью оторвало от земли. Затем Гаер отступил. Пикколо изо всех сил схватилась за палубное ограждение и закрепилась в готовности к возобновлению натиска господина. Торакс же начал методично вгонять фалл в плотный маленький зад Бестии долгими сильными постоянными толчками. Пикколо уже неистовствовала от страсти, сидя на фалле Гаера – с энтузиазмом отвечая, тяжело дыша и потея. Это было больно, но сама боль была наиболее пронизывающим экстазом. Гаер увеличил темп толчков. Пикколо закричала, вторя несчастной рабыне, рыдающей на фаллосе Торакса. В тот момент, когда боль и удовольствие соединились воедино, он была готова простить все унижения, всю боль и мучения за этот миг! – Кончаю! – Гаер выстрелил спермой глубоко в кишку. Пикколо упала на колени. Минуту она стояла коленопреклоненная, тяжело дыша, и поддерживал себя, повиснув на палубном ограждении. Затем она повернулась, прижала лицо к паху Гаера и быстрыми энергичными взмахами языка приступила к очистке от грязи опавшего фалла. «Неплохо выучилась за столь короткое время!» – убедившись, что Пикколо хорошо очистила фалл, Гаер сразу напялил одежду обратно. Идя назад вокруг палубной настройки, он заметил, как Пикколо, стоя на четвереньках, вылизывает Танду. Капля спермы сбежала вниз по внутренней стороне бедра Пикколо. «Ну и ладно! – подумал он. – То, что я сделал с девушкой, не было никакой тайной! Папа что-то с Бестией задержался…» Прикрепленные файлы Novikov12_15m.jpg ( 40.87 килобайт ) Кол-во скачиваний: 16 novikov12_39.jpg ( 25.66 килобайт ) Кол-во скачиваний: 18 Спасибо сказали: NASTAY357

NASTAY357 Просмотр профиля	9.7.2018, 14:55 Сообщение #39
Ответить автору Аспирант Группа: Активные форумчане Сообщений: 693 Регистрация: 27.9.2009 Пользователь №: 176082 Спасибо сказали: 194 раза Пол: Мужчина Репутация: 23	Умничка! Продолжай дальше, увлекательно читать. Спасибо сказали: DeMonica

DeMonica Просмотр профиля	9.7.2018, 15:26 Сообщение #40
Ответить автору Секс-диктатор Группа: Активные форумчане Сообщений: 3091 Регистрация: 25.5.2008 Из: Москва Пользователь №: 83440 Спасибо сказали: 1867 раз Пол: Женщина Репутация: 325	ок! Полковой лекарь В портовой гостинице Пикколо ждало еще одно приключение. На этот раз Торакс оставил сына и дочь одних и привел в свою комнату незнакомого человека. – Эта девушка? – тот посмотрел на Пикколо. – Да, – ответил Торакс. – Посмотрим… клеймо свежее, сидит неглубоко. Подкожная вена проходит рядом, но можно попробовать. – Сделаешь? – Я недаром столько времени провел в легионе лекарем! Сделаю! Только надо ее подержать. «Что еще со мной будут делать?» – подумала Пикколо, но спросить не решилась. – Вяжем! – Торакс посадил девушку на стол так, чтобы ее коленки оказались на уровне лица, связал девушке руки и пропустил их под колени. – Палку! – коротко скомандовал незнакомец. Пикколо провели палку под колени и подняли в воздух. Девушка перевернулась вверх ногами. – Между стульев ее. – Хорошо висит! – Торакс наслаждался беспомощностью жертвы. – Господин… Пожалейте… – захныкала Пикколо, но тут же получила крепкий удар по заду. – Молчать! – лекарь оттянул щипцами кожу с клеймом и ловким движением срезал ее острым ножом. Брызнула кровь. – Развяжите ее, – приказал он. – Сейчас промою рану вином и наложу повязку. Когда все закончилось, Пикколо сидела на полу и жалобно смотрела на хозяина. Успев понять нрав Торакса, она поняла, что ее ждет нешуточная порка. Девушка почувствовала себя ужасно. Рану пекло. Сжав губы Торакс взмахнул шембоком над ягодицами. Во время короткой передышки истязуемая девушка, повернув зареванное лицо к господину и захлебываясь, жалобно твердила: – Простите, господин! Простите! Пощадите меня! Она знала, что пощады в любом случае не будет, но Торакс иногда любил послушать мольбы рабынь и давал короткую передышку во время порки. Когда очередной удар с каким то мокрым шлепком впечатался в тело, Пикколо не выдержала и присела. – Приседай на выдохе, легче станет! – улыбнулся Торакс. – Три удара дополнительно за то, что не выдержала стойку. От этих слов рабыне стало совсем не по себе, сердце быстрыми толчками погнало кровь по жилам. – Животом на стол, рабское отродье! – приказал он и заглянул девушке в глаза. Зрачки Пикколо были расширенными от боли, но взгляд сфокусирован и осмыслен. – Запомни, ты получишь основательную порку, и получишь вдвое больше, если хоть кому-нибудь проболтаешься о том, что сейчас произошло! Будут спрашивать – после порки загноилась рана на ноге. Лекарь ее перевязал и велел пороть тебя по другим частям тела! «Что-то изменится!» – успела подумать Пикколо прежде, чем огромный фалл распахал ей задний проход. Роковой танец Исанкло Закончив труды, Фальцо обратил внимание на Исанкло. Девушка успела обмыться в корыте, и собиралась вытереться куском грубой ткани. – Стой! Не смей вытираться! Вот как есть, мокрая, танцуй для меня! – Фальцо был возбужден. Его ладони вспотели. Казалось, удача наконец-то улыбнулась имперскому чиновнику. Исанкло была чудо как хороша. Языки пламени, переливаясь в капельках воды на обнаженном теле, придавали ему какой-то колдовской соблазн. «Что мне делать с этой девочкой? – Фальцо любовался танцовщицей и не мог решить ее участь. – Она мне сейчас нужна, но как только авантюра закончится, она станет очень опасным свидетелем! Убить… – тут Фальцо почувствовал, что в нем шевельнулось что-то человеческое. – Нет, я придумал лучше! Торакс до сих пор сохранил большую часть своего состояния только из-за того, что доверил его верным вольноотпущенникам! Пожалуй, это будет лучший выход! А молчать… Это будет и в ее интересах, так как если раб донесет на хозяина-изменника, то получит свободу, а если вольноотпущенница – получит виселицу вместе с хозяином!» Исанкло, увидев, что хозяин возбужден, легла на пол, и, извиваясь подобно змее, поползла к его фаллу. – Правильно догадалась! – Фальцо раздвинул колени. – Приступай! «Но освобождение Исанкло введет меня в расходы! Ненавижу расходы! Надо сделать так, чтобы она отработала мне свое освобождение с процентами!» Исанкло, лаская губами фалл господина, и не догадывалась, что этот танец решил ее участь. Спасибо сказали: NASTAY357