Интересные темы:

Наши друзья:

Официальный аккаунт в Twitter: twitter.com/4allforum, подпишитесь или сохраните адрес, чтобы быть в курсе если возникнут проблемы с форумом.

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Секс форум > Форум о сексе > Форум о Любви > Архив форума любви

Что такое любовь?

Опции

root

30.5.2005, 22:03

Сообщение #1

Секс-диктатор
Иконка группы

Группа: Пользователи
Сообщений: 3934
Регистрация: 18.3.2005
Пользователь №: 43594
Спасибо сказали: 186 раз

Пол: Мужчина

Репутация:

Вопрос, конечно, сложный и одновременно простой, для каждого это что-то свое, может попытаемся вывести общее определение?

Зарегистрируйтесь, что бы не видеть эту рекламу.

ANDY Просмотр профиля	31.5.2005, 0:02 Сообщение #2
PARACELS Группа: Пользователи Сообщений: 292 Регистрация: 16.4.2004 Из: Moscow Пользователь №: 43454 Спасибо сказали: 4 раза Пол: Мужчина Репутация: 0	да е великие сказали... зубная боль в сердце...

root Просмотр профиля Перейти к блогу пользователя Перейти к альбомам пользователя	31.5.2005, 9:46 Сообщение #3
Секс-диктатор Группа: Пользователи Сообщений: 3934 Регистрация: 18.3.2005 Пользователь №: 43594 Спасибо сказали: 186 раз Пол: Мужчина Репутация: 60	Опpеделение любви... все относительно... Стpемительно спyскаясь с гоp печали, Кpичали Люди вопpосительно: "Где боги те, что нас венчали? Любовь нам дали и исчезли... Что ж неpазyмным делать с ней? Зачем в бpедy мы с гоp тех слезли, Попав в долинy боли к ней? Мы жили и не знали боли, Печальны были, нy и чтож? Тепеpь же мы напились кpови Своей? Чyжой? Hе pазбеpешь..." Я тоже, стоя в той толпе, Скандиpовал: "Любовь есть зло!" И это нyжно было мне, Чтоб сбосить боль на бездны дно. Hе помогло... Собpав пожитки, Обpатно в гоpы к той печали Ушел. Hе делал скидки, Hе слyшал как мне в след кpичали... Я слышал? Я хотел yслышать! Hо то лишь эхо отзывалось Hа сеpдца стyк, забpался выше... Hа этом повесть обоpвалась... Добавлено спустя 1 минуту 58 секунд: ЛЮБОВЬ Источник: Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – М., 1990. 1) высокая степень эмоционально положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр жизненных потребностей и интересов субъекта (любовь к родине, к матери, к детям, к музыке и т. д.); 2) интенсивное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями и выражающееся в социально формируемом стремлении быть своими личностно-значимыми чертами с максимальной полнотой представленным в жизнедеятельности другого (см. Персонализация) таким образом, чтобы пробуждать у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости. Чувство любви имеет глубоко интимный характер и сопровождается ситуативно возникающими и изменяющимися эмоциями нежности, восторга, ревности и др., переживаемыми в зависимости от индивидуально-психологических особенностей личности. В качестве родового понятия любовь охватывает достаточно широкий круг эмоциональных явлений, различающихся глубиной, силой, предметной направленностью и др., – от сравнительно слабо выраженных одобрительных отношений (см. Симпатия) до целиком захватывающих человека переживаний, достигающих силы страсти. Слитность сексуальной потребности индивида, обеспечивающей в конечном счете продолжение рода, и любви как высшего чувства, дающего оптимальные возможности личности быть продолженной, идеально представленной в значимом другом, практически не позволяет в рефлексии отделить одно от другого. Это обстоятельство послужило одной из причин того, что разные философские и психологические направления допускали неправомерную абсолютизацию либо биологического начала в любви, сводя ее к половому инстинкту (любовь как секс), либо, отрицая и принижая физиологическую сторону любви, трактовали ее как чисто духовное чувство (платоническая любовь). Хотя физиологические потребности и являются предпосылкой возникновения и поддержания чувства любви, однако в связи с тем, что в личности человека биологическое снимается и выступает в превращенном виде, как социальное, любовь в своих интимных психологических характеристиках является общественно-исторически обусловленным чувством, своеобразно отражающим социальные отношения и особенности культуры, выступающим в качестве нравственной основы отношений в институте брака. Исследования онтогенеза и функций любви показывают, что она играет большую роль в формировании личности и в становлении концепции. Установлено, что фрустрация потребности в любви приводит к ухудшению соматического и психического состояния. Имеется тесная связь индивидуального чувства любви с традициями и нормами общества и с особенностями семейного воспитания – обе эти группы переменных являются источником принятых субъектом способов интерпретации своего состояния. В психологии предпринимались неоднократные попытки исследования внутренней структуры любви в целом и связи отдельных ее компонентов с различными характеристиками личности. Наиболее важным из полученных результатов является установление связи между способностью к любви и отношением субъекта к самому себе. Этот и ряд других аналогичных фактов, а также роль любви в создании семьи делают проблематику любви исключительно важной для психотерапии и психологического консультирования, для воспитания и самовоспитания личности. ЛЮБОВЬ (LOVE) Источник: Психоаналитические термины и понятия: Словарь / Под ред. Борнесса Э. Мура и Бернарда Д. Фаина. – М.: Независимая фирма «Класс», 2000. – 304 с. Комплексное аффективное состояние и переживание, связанное с первичным либидинозным катексисом объекта. Чувство характеризуется приподнятым настроением и эйфорией, иногда экстазом, временами болью. Фрейд обозначал любовь как «повторное нахождение объекта», ее можно рассматривать как аффективное воспроизведение состояния симбиотического единства. Вероятно, ребенок впервые переживает любовь в форме привязанности к матери и желания ее во время и после дифференциации репрезентаций себя и объектов. Развитие любви в раннем детстве во многом зависит от взаимной любовной привязанности матери или того, кто первым заботится о ребенке. Изначально ребенок любит и нарциссический объект, и себя; ранняя любовь характеризуется выраженными оральными и нарциссическими целями и свойствами. Любовь рассматривают в трех основных измерениях: нарциссическая любовь – объектная любовь, инфантильная любовь – зрелая любовь, любовь – ненависть. При этом важным фактором, влияющим на качество и стабильность любви, является степень сопряженной с ней ненависти, агрессивных целей, противостоящих целям привязанности, то есть амбивалентность. Развитие объектного постоянства, необходимого для дальнейшей зрелой любви, зависит от ряда факторов. Среди них: разрешение интенсивной амбивалентности, консолидация стабильных, связных репрезентаций себя и объектов, сопротивление регрессии Я и утрате привязанности в ситуации фрустрации и сепарации от объекта. Для того чтобы почувствовать себя любимым, необходимы постоянство Самости и здоровый вторичный нарциссизм. Важные элементы любовных отношений – способность находить друг в друге средство восполнения прошлых утрат или исцеления травм, а также установление и закрепление чувства уникальной взаимной близости. Стремление к удовлетворению сексуального желания обычно взаимно, но понятие любовь следует отличать от понятия примат генитальности, под которым в настоящее время понимается способность к достижению оргазма независимо от уровня или характера объектных отношений. Фрейд обнаружил, что любовь основана на инфантильных прототипах. Любовь-перенос – это оживление реальных и воображаемых инфантильных любовных отношений; ее анализ помогает пациенту понять, как инфантильные цели и привязанности влияют на действия и отношения взрослого. Даже относительно внутренне согласованная и стабильная любовь является объектом регрессии и инфантильной фиксации. При выраженной регрессии или в случае задержки развития индивид может быть не способен к любви. Эта неспособность часто сопровождается примитивной агрессией, ненавистью к себе и объекту. После того как устанавливается первичная психосексуальная объектная привязанность, любовь обретает много форм и направлений с запретными целями. С точки зрения структуры, любовь включает Оно, Я и Сверх-Я. Любовь, одобрение, удовольствие родителей интернализируются в зрелое и доброе Сверх-Я; грубое же и жестокое Сверх-Я разрушает способность любить и быть любимым. Любовь может смещаться с первоначальных объектов на коллективные объекты и дела, но религию, на художественную, интеллектуальную или физическую сублимацию, на домашних животных, на личные интересы. Границы понятия любовь определить трудно; взрослая любовь включает как зрелые, так и инфантильные бессознательные черты и всегда предполагает тенденцию к идентификации с любимым объектом и его идеализации. [size=12][/size]

ops Просмотр профиля Перейти к блогу пользователя	31.5.2005, 9:49 Сообщение #4
Г Группа: Пользователи Сообщений: 66 Регистрация: 6.5.2005 Пользователь №: 43623 Спасибо сказали: 12 раз Пол: Женщина Репутация: 0	…Теперь мы рассмотрим то, что лежит в основании дисциплины, является ее движущей силой, дает ей энергию. Я считаю, что этой силой является любовь. Я очень хорошо сознаю, что, пытаясь исследовать любовь, мы заигрываем с великой тайной. В полном смысле слова мы собираемся изучать неизучаемое, познавать непостижимое. Любовь слишком огромна и глубока, чтобы ее можно было правильно понять, измерить или установить пределы, пользуясь словами. Я не писал бы этих строк, если бы считал, что попытка не стоит усилий, но в то же время я определенно знаю, что адекватной она не будет. Одно из свидетельств ее таинственной природы: никто и никогда, насколько мне известно, не мог дать истинно удовлетворительное определение любви. Поэтому, пытаясь хоть как-то объяснить любовь, ее стали делить на категории: эрос, филиа, агапэ; совершенная и несовершенная любовь и т.п. Я все же попробую дать единое определение любви, хотя, опять-таки, сознаю, что в некотором смысле оно будет неадекватным. Я определяю любовь следующим образом: это воля к расширению собственного Я с тем, чтобы питать свое – или чье-то – духовное развитие. Прежде чем перейти к более полной разработке вопроса, хочу дать краткий комментарий к этому определению. Во-первых, можно заметить, что это объяснение телеологическое: поведение определяется через намерение, или цель, которой оно намерено служить; в данном случае целью является духовное развитие. К телеологическим определениям ученые относятся с подозрением; вероятно, и мое определение любви постигнет эта участь. Но я пришел к нему не путем телеологических размышлений. Я пришел к нему через многочисленные наблюдения (в том числе и самонаблюдения) в своей клинической практике. Определение любви в работе психиатра исключительно важно; дело в том, что пациенты обычно представляют себе природу любви весьма путано. Например, один робкий молодой человек рассказывает мне: "Моя мать так сильно любила меня, что никогда, до самого выпускного класса, не позволяла мне ездить в школу автобусом. Даже взрослым я должен был просить у нее разрешения выйти из дому. Я думаю, она боялась, что со мной что-нибудь случится, и поэтому ежедневно сама отвозила меня на своей машине, а вечером забирала домой, хотя для нее это было очень непросто. Она действительно любила меня". В процессе лечения болезненной робости этого пациента (как и во многих других подобных случаях) необходимо было разъяснить ему, что поведение его матери могло быть мотивировано какими-то другими причинами, а то, что кажется любовью, часто вовсе ею не является. Из подобного клинического опыта у меня накопилось множество примеров того, что является любовью, а также того, что ею только кажется. Одно из важнейших различий между этими двумя категориями поведения – осознанная или неосознанная цель у любящего (или нелюбящего). Во-вторых, нетрудно заметить, в самом своем определении любовь оказывается странным замкнутым кругом: процесс расширения себя – это уже эволюционный процесс, развитие. Если человек успешно расширяет свои границы, значит, он растет, развивается в новое состояние бытия. Таким образом, деяние любви есть акт саморазвития даже в том случае, когда его целью является развитие для кого-то другого. То есть, стремясь развивать, мы сами развиваемся. В-третьих, это общее определение любви включает любовь к себе наряду с любовью к другим. Поскольку я – человеческое существо и вы – человеческое существо, то любовь к людям означает любовь к себе и к вам. Посвятить себя духовному развитию человечества означает быть преданным роду, частью которого мы являемся, т. е. быть преданным и собственному, и "их" развитию в одинаковой мере. Как уже отмечалось, мы не можем любить другого, если не любим себя, точно так же, как не можем научить своих детей самодисциплине, если сами не умеем себя дисциплинировать. Действительно, невозможно пожертвовать собственным духовным развитием ради развития кого-то другого. Мы не можем пренебрегать самодисциплиной и в то же время дисциплинировать свою заботу о других. Мы не можем быть источником силы, если не воспитываем собственную силу. Я надеюсь, что в результате нашего изучения природы любви станет понятно, что любовь к себе и любовь к другим не только идут рука об руку, но в конечном итоге неразделимы и неразличимы. В-четвертых, акт расширения своих пределов требует усилий. Пределы можно расширить, только преодолевая, ломая их, и эта ломка невозможна без усилий. Когда мы любим кого-то, наша любовь становится зримой и реальной только через наше напряжение, когда мы ради этого кого-то совершаем дополнительный шаг или одолеваем лишнюю милю. Любовь не безмятежна; наоборот, она наполнена действием. Наконец, я не случайно употребил слово "воля" в определении. Этим термином я хочу стереть границу между желанием и действием. Желание не обязательно переходит в действие. Воля – это желание достаточно интенсивное, чтобы перейти в действие. Каждый человек, принадлежащий к нашей культуре, в той или иной степени желает быть любящим, но в реальности у многих это не получается. Я делаю из этого вывод, что желание любить – это еще не сама любовь. Любовь есть, когда она действует. Любовь есть акт воли, то есть совокупность намерения и действия. Воля означает также выбор. Мы не обязаны любить – мы сами выбираем: любить. Не имеет значения, насколько мы уверены, что любим; если в действительности мы не любим, то именно потому, что сами выбрали: не любить. И не любим, несмотря на благие намерения. С другой стороны, если мы действительно отдали себя делу духовного развития, то только потому, что это наш собственный выбор. Мы сделали выбор: любить. Как я уже сказал, пациенты, идущие к психотерапевту, неизменно обнаруживают более или менее выраженную путаницу в понимании природы любви. Тайна любви только усиливает эту путаницу. Не претендуя на раскрытие тайны любви, я все же надеюсь достаточно прояснить этот вопрос в данной книге, чтобы помочь устранить путаницу и ложные представления, от которых страдают не только пациенты, но и все Люди, пытающиеся разобраться в собственном опыте. Мне кажется, что многих страданий можно было бы избежать, научив людей более точно определять любовь: это значительно уменьшило бы массу столь распространенных заблуждений. Поэтому я начинаю исследование природы любви с определения того, что не есть любовь. Влюбленность Среди всех заблуждений относительно любви самым действенным и распространенным оказывается представление, что влюбленность – это тоже любовь или, по меньшей мере, одно из ее проявлений. Действенным это заблуждение является потому, что влюбленность субъективно переживается так же ярко, как и любовь. Когда человек влюблен, его чувство, конечно же, выражается словами "Я ее (его) люблю". Однако сразу же возникают две проблемы. Во-первых, влюбленность – это специфическое, сексуально ориентированное, эротическое переживание. Мы не влюбляемся в своих детей, хотя можем очень сильно любить их. Мы не влюбляемся в друзей одного с нами пола – если только мы не гомосексуально ориентированы, – хотя можем преданно заботиться о них. Мы влюбляемся только тогда, когда это сексуально мотивировано, – не имеет значения, осознается это или нет. Во-вторых, переживание влюбленности всегда непродолжительно. В кого бы мы ни влюбились, раньше или позже это состояние проходит, если отношения продолжаются. Я не хочу сказать, что мы неминуемо перестаем любить человека, в которого влюбились. Но экстатичное, бурное чувство, собственно влюбленность, проходит всегда. Медовый месяц всегда быстротечен. Цветы романтики неминуемо увядают. Для того чтобы понять природу феномена влюбленности и его неизбежного конца, необходимо исследовать природу того, что психиатры называют границами эго. Из косвенных наблюдений можно сделать вывод, что в первые месяцы жизни новорожденный не делает различия между собой и остальным миром. Когда он двигает руками и ногами, то двигается весь мир. Когда он голоден, то и весь мир голоден. Когда он видит, что его мать передвигается, то это то же самое, что и он передвигается. Когда мама поет, дитя не знает, что поет не оно. Оно не отличает себя от кроватки, комнаты, родителей. Одушевленные и неодушевленные предметы – все одно и то же. Нет различия между "я" и "ты". Нет различия между мной и миром. Нет границ, нет перегородок. Нет личности. Но приходит опыт, и ребенок начинает ощущать себя как некую сущность, отдельную от остального мира. Когда он голоден, мать не всегда появляется, чтобы покормить его. Когда ему хочется поиграть, матери не обязательно хочется того же. У ребенка появляется полученное посредством опыта знание, что его желания не управляют мамой. Он убеждается, что его воля и мамино поведение раздельны. Начинается развитие чувства "себя". Взаимодействие между ребенком и матерью считается той почвой, из которой начинается рост его ощущения себя личностью. Давно замечено, что если взаимоотношения между ребенком и матерью сильно искажены – например, когда нет матери и нет надлежащей ей замены или когда из-за собственной психической болезни она совершенно не заботится и не интересуется им, – то этот ребенок вырастает с глубоко искаженным чувством личности. Когда ребенок узнает, что его воля – это воля его, а не всей вселенной, он начинает замечать и другие различия между собой и внешним миром. Когда он хочет двигаться, то двигаются его руки, ноги, – но не кроватка, не потолок. И ребенок постигает, что его рука и его воля связаны между собой, и, значит, его рука – это его рука, а не что-то другое или кто-то другой. Именно таким способом в течение первого года жизни мы узнаем самое главное: кто мы есть и кто мы не есть, что мы есть и что мы не есть. И к концу этого первого года мы уже знаем: это моя рука, моя нога, моя голова, мой язык, мои глаза и даже моя точка зрения, мой голос, мои мысли, моя боль в животике и мои чувства. Мы уже знаем свои размеры и физические границы. Эти границы и есть наши пределы; знание их, утвердившееся в нашем рассудке, составляет сущность границ эго. Развитие границ эго происходит на протяжении всего детства, отрочества и даже в зрелом возрасте, хотя чем позже устанавливаются границы, тем более психический (а не физический) характер они носят. Например, в возрасте от двух до трех лет ребенок обычно выясняет пределы своей власти. Хотя к этому времени он уже усвоил, что его желание не обязательно управляет матерью, он все равно не забывает, что оно может ею управлять, и чувствует, что оно должно ею управлять. Благодаря этой надежде и этому чувству, двухлетний ребенок часто ведет себя как тиран и автократ, пытаясь командовать родителями, братьями и сестрами, домашними животными, словно это челядь в его личных владениях, и разражаясь царским гневом, когда они не повинуются диктату. Об этом возрасте родители говорят: "Этот ужасный третий год..." К трем годам ребенок обычно добреет, с ним уже легче договориться; это результат восприятия реальности – своей личной относительной немощи. И все же возможность всемогущества остается такой сладостной мечтой, что полностью отречься от нее нет сил даже после нескольких лет болезненного опыта собственного бессилия. И хотя к трем годам дитя уже приняло реальность границ своей власти, оно еще несколько лет будет убегать при случае в мир фантазии, где всемогущество (в особенности, его личное) по-прежнему существует. Это мир суперменов и капитанов Марвелов. Но постепенно даже супергерои уходят в отставку, и к середине отрочества молодой человек знает, что он – индивид, заключенный в границах своей плоти и в пределах своей власти, сравнительно непрочный и бессильный организм, существующий только благодаря кооперации группы подобных организмов – так называемого общества. Внутри этой группы между индивидами нет особых различий, но все же они изолированы друг от друга в силу личных особенностей и границ. За этими границами одиноко и тоскливо. Некоторые Люди – преимущественно те, кого психиатры называют шизоидами, – из-за тяжелых, травматизирующих переживаний детства воспринимают мир вокруг себя как безнадежно опасный, враждебный, обманчивый и неблагоприятный для развития. Такие Люди ощущают свои границы как защиту и комфорт; они обретают чувство безопасности в собственном одиночестве. Но большинство из нас воспринимает одиночество болезненно и стремится выйти за стены своей личности, попасть в такие условия, где легче будет объединиться с окружающим миром. Опыт влюбленности позволяет нам это – временно. Сущность феномена влюбленности заключается в том, что на некотором участке рушатся границы эго и мы можем слить свою личность с личностью другого человека. Внезапное освобождение себя от себя, взрыв, объединение с любящим существом и – вместе с этим коллапсом границ эго – драматическое прекращение одиночества. Все это большинством людей переживается как экстаз. Я и любимый (любимая) – одно! Одиночества больше нет! В некоторых отношениях (но, безусловно, не во всех) влюбиться – это шаг назад, регрессия. Переживание единства с любимым человеком является отголоском того времени, когда, еще младенцем, мы были едины с матерью. В процессе слияния мы вновь переживаем чувство всемогущества, от которого нам пришлось отречься в период расставания с детством. Все кажется возможным! Объединяясь с возлюбленным (возлюбленной), мы чувствуем себя способными преодолеть любые препятствия. Мы верим, что могущество нашей любви заставит враждебные силы склониться, уступить, исчезнуть во мраке. Все проблемы будут решены. Будущее представляется исключительно светлым. Нереальность этих чувств – когда мы влюблены – точно той же природы, что и нереальность чувств двухлетнего монарха с неограниченной властью над семьей и всем миром. И как реальность вторгается в царственные фантазии двухлетнего владыки, точно так же вторгается она и в призрачное единство влюбленной пары. Раньше или позже под натиском ежедневных проблем личность заявит о себе. Он желает секса, она – нет. Она хочет в кино, он его не любит. Он хочет положить деньги в банк, она предпочитает машину для мойки посуды. Она поговорила бы о своей работе, он – о своей. Ей не по душе его друзья, он не терпит ее знакомых. И каждый из них в глубине души начинает с болью постигать, что не он один принадлежит своему возлюбленному существу, что у этого существа есть и впредь будут свои желания, вкусы, предрассудки и привычки, отличные от его собственных. Одна за другой, постепенно или быстро, восстанавливаются границы эго; постепенно или быстро эти двое понимают, что разлюбили друг друга. И снова оказываются двумя отдельными индивидами. И тогда начинается либо уничтожение всех связующих нитей, либо длительный труд настоящей любви. Употребляя слова "настоящая любовь", я подчеркиваю, что наше чувство любви, когда мы влюблены, является ошибочным, что субъективное ощущение любовного переживания – иллюзорно. Влюбленность – это не расширение наших границ и пределов; это лишь частичное и временное разрушение их. Расширение пределов личности невозможно без усилий – влюбленность усилий не требует. Ленивые и недисциплинированные влюбляются столь же часто, как и энергичные и целеустремленные. После того как минует бесценный миг влюбленности и границы личности восстановятся, эта личность, возможно, избавится от иллюзий, но никакого расширения границ не произойдет. Если же границы расширяются, то, как правило, навсегда. Настоящая любовь – это опыт непрестанного саморасширения. Влюбленность этим свойством не обладает. У влюбленности мало общего с сознательным, целенаправленным духовным развитием. Если мы и осознаем какую-либо цель, когда влюбляемся, то это разве что стремление покончить со своим одиночеством и, возможно, надежда закрепить эту победу бракосочетанием. Конечно же, у нас и в мыслях нет никакого духовного развития. И в самом деле, после того как мы влюбились – и пока еще не разлюбили, – мы чувствуем, что достигли вершины и нет ни возможности, ни потребности двигаться выше. Мы не ощущаем никакой нужды в развитии, нас вполне устраивает то, что есть. Наш дух почиет в мире. Не видим мы какого-либо стремления к духовному развитию и со стороны нашего возлюбленного (возлюбленной). Наоборот, мы воспринимаем его (ее) как существо совершенное, и если и замечаем отдельные недостатки, то расцениваем их как маленькие причуды и милые эксцентричности, как некий дополнительный шарм, приправу к отношениям. Если влюбленность – не любовь, то что же она тогда представляет собой, кроме временного частичного разрушения границ эго? Я не знаю. Однако сексуальная специфика явления заставляет предположить, что это генетически определенный инстинктивный компонент брачного поведения. Другими словами, временное падение границ эго, представляющее собой влюбленность, – это стереотипная реакция человеческого существа на некую совокупность внутренних сексуальных побуждений и внешних сексуальных стимулов; эта реакция повышает вероятность сексуального сближения и совокупления, то есть служит выживанию человеческого рода. Или, выражаясь еще прямее, влюбленность – это обман, трюк, который гены проделывают над нашим рассудком (в других случаях более сообразительным), чтобы одурачить нас и заманить в ловушку бракосочетания. Довольно часто трюк не срабатывает – когда сексуальные побуждения и стимулы гомосексуальны или когда внешние факторы, такие, как родительский контроль, душевная болезнь, конфликтующие обязанности или зрелая самодисциплина, вмешиваются и предотвращают связь. Но, с другой стороны, без этого обмана, без этой иллюзорной и неизбежно временной (не будь временной, она потеряла бы свой смысл) регрессии к инфантильному всемогуществу и слиянию с любимым существом, многие из нас, пребывающие сегодня в законном – счастливом или несчастливом – браке, отступили бы в чистосердечном ужасе перед реальностью супружеского обета. Еще о границах эго Высказывая утверждение, что влюбленность – это некая иллюзия и никоим образом не истинная любовь, я оставляю за собой право посмотреть на предмет с противоположной точки зрения и заметить, что на самом деле влюбленность очень близка к истинной любви. Действительно, влюбленность так часто и серьезно принимают за любовь именно потому, что в этом есть доля правды. Переживание истинной любви связано с границами эго, поскольку предполагает расширение пределов любящего существа, то есть границ его эго. Когда мы расширяем наши границы через любовь, мы, образно говоря, тянемся к любимому, желая помочь его росту. Осуществить это желание мы можем лишь после того, как любимый предмет станет любимым; другими словами, мы должны быть привлечены внешним по отношению к нам объектом, должны посвятить ему себя, вложить в него свои усилия – выйти за пределы собственного Я. Этот процесс привлечения, посвящения и вложения сил психиатры называют "катексисом", или концентрацией на объекте. Но когда мы концентрируемся на объекте, находящемся вне нас, то одновременно мы психологически внедряем в себя соответствующее "представительство" этого объекта. Идут годы, наполненные любовью, мы расширяем свои пределы, стремясь охватить объект нашей концентрации. Что же происходит в результате? Происходит то, что постепенно, но неуклонно мы обогащаем, расширяем себя, внедряем в себя внешний мир, границы нашего эго становятся все шире, они растягиваются – и утоньшаются. Чем дольше и дальше мы расширяем себя, чем больше мы любим, тем слабее становится различие между Я и миром. Мы отождествляемся с миром. И, по мере того как границы нашего эго становятся тоньше и расплывчатее, мы все больше испытываем то самое чувство восторга, которое открылось нам в состоянии влюбленности, когда эти границы частично разрушились. Только вместо временного и нереального слияния с единственным любимым объектом мы сливаемся реально и устойчиво с огромной частью мира. Так может установиться мистический союз со всем миром. Чувство восторга и благодати, связанное с этим союзом, может быть более мягким и не столь драматическим, как в период влюбленности; зато оно несравненно более устойчиво и длительно, а в конечном итоге приносит более глубокое удовлетворение. Очевидно – и обычно бесспорно, – что сексуальная активность и любовь, хотя и встречаются одновременно, чаще всего никак не связаны между собой; в сущности, эти явления совершенно различны. Сам по себе половой акт не является актом любви. Тем не менее переживание сексуальных сношений и, в частности, оргазма (даже при мастурбации) также связано с большим или меньшим разрушением границ эго и сопутствующим этому восторгом. Благодаря этому расширению границ, мы можем, обращаясь к проститутке в момент наслаждения, воскликнуть "Я люблю тебя!" или "Боже мой!", но несколько секунд спустя, когда границы встанут на место и двери нашего Я захлопнутся, у нас не останется к ней ни страсти, ни интереса. Это не означает, что экстаз оргиастического переживания не может быть возвышен, разделен с любимым человеком. Но даже без партнера – возлюбленного или иного – границы эго во время оргазма могут полностью разрушиться, и тогда на секунду мы совершенно забываем о себе, теряем ощущение себя, теряемся в пространстве и времени; мы вне себя, нас куда-то уносит неведомая сила. Но только на секунду. Описывая длительное "единство со Вселенной", характерное для настоящей любви и отличное от мимолетного единства при оргазме, я употребил выражение "мистический союз". Мистицизм по сути своей есть вера в то, что реальность – единство. Наиболее последовательные мистики считают, что наше обычное восприятие Вселенной как вместилища многих отдельных объектов – звезд, планет, деревьев, птиц, домов и нас самих, разделенных между собой границами, – это ложное восприятие, иллюзия. Этот иллюзорный мир, ошибочно принимаемый многими из нас за реальный, индуисты и буддисты называют словом "майя". Подобно многим другим мистикам, они твердо убеждены, что истинная реальность может быть познана только через опыт единства, когда отбрасываются границы эго. Невозможно по-настоящему увидеть единство Вселенной, если вы все еще воспринимаете себя как самостоятельный объект, отдельный и отличимый от остальной части Вселенной благодаря размерам, форме или любым иным особенностям. Поэтому индуисты и буддисты часто утверждают, что до тех пор, пока не определятся границы эго, ребенок действительно обладает знанием, а взрослые им не обладают. Существует даже учение, что Путь к просветлению, или знанию единства реальности, требует от нас регресса, возвращения в состояние ребенка. Для некоторых молодых людей и подростков эта соблазнительная доктрина представляет настоящую опасность; не будучи готовыми принять на себя обязанности взрослых людей, пугаясь непосильной ответственности, эти юноши говорят себе: "Я не обязан выдерживать все это. Не буду я стараться стать взрослым, а от всех их взрослых требований уйду в святость". Однако этот путь ведет не в святость, а в шизофрению. Большинство мистиков понимают ту истину, к которой мы пришли в результате обсуждения дисциплины: мы должны обладать чем-то или достичь чего-то, прежде чем отречься от этого, не потеряв своей самостоятельности и жизненности. Ребенок, не скованный границами эго, может соприкасаться с реальностью более тесно, чем его родители, но он не способен выжить без родительского ухода, как не способен и передать свою мудрость. Путь к святости лежит через взрослость. Не существует быстрых и легких дорог напрямик. Границы эго должны быть укреплены, прежде чем можно будет говорить об их ослаблении. Личность должна определиться, прежде чем можно будет выйти за ее пределы. Необходимо найти свое Я, чтобы иметь возможность потерять его. Временное освобождение от границ эго, связанное с влюбленностью, сексуальным наслаждением или употреблением некоторых психоактивных веществ, может дать нам мимолетное представление о нирване, но не саму нирвану. В этом и заключается одно из главных положений этой книги: нирвана, или длительное просветление, и подлинное духовное развитие могут быть достигнуты только через постоянную практику реальной любви. Зависимость Второе широко распространенное заблуждение относительно любви состоит в том, что любовь – это зависимость. С этим заблуждением психотерапевтам приходится иметь дело ежедневно. Его драматические проявления особенно часто наблюдаются у лиц, склонных к угрозам и попыткам самоубийства или испытывающих глубокую депрессию вследствие разлуки либо размолвки с возлюбленным или супругом. Такие лица обычно говорят: "Я не хочу жить. Я не могу жить без моего мужа (жены, возлюбленного, возлюбленной), ведь я так люблю его (ее)". Нередко я отвечаю: "Вы ошибаетесь; вы не любите вашего мужа (жену, возлюбленного, возлюбленную)", – и слышу сердитый вопрос: "Что вы такое говорите? Я же только что сказала (сказал) вам, что не могу жить без него (нее)". Тогда я стараюсь объяснить: "То, что вы мне описали, – не любовь, а паразитизм. Если для вашего выживания необходим другой человек, значит, вы паразитируете на этом человеке. В ваших отношениях нет выбора, нет свободы. Это не любовь, а необходимость. Любовь означает возможность свободного выбора. Двое любят друг друга, если они вполне способны обойтись друг без друга, но выбрали совместную жизнь". Я определяю зависимость как неспособность испытывать полноту жизни и правильно действовать без опеки и заботы со стороны партнера. Зависимость у физически здоровых людей – патология; она всегда указывает на какой-то умственный дефект, болезнь. Но ее необходимо отличать от потребности и чувства зависимости. У всех нас есть потребность зависимости и чувство зависимости – даже когда мы стараемся их не показывать. Каждому хочется, чтобы с ним нянчились, чтобы его пичкали, чтобы о нем заботился кто-то более сильный да еще и по-настоящему благожелательный. Как бы ни были сами вы сильны, заботливы и ответственны, – загляните в себя спокойно и внимательно: вы обнаружите, что и вам хочется хотя бы изредка быть объектом чьих-то забот. Каждый человек, каким бы взрослым и зрелым он ни был, всегда ищет и желал бы иметь в своей жизни некую образцовую личность с материнскими и/или отцовскими функциями. Но эти желания и чувства у большинства людей не являются доминирующими и не определяют развитие их индивидуальной жизни. Если же они управляют вашей жизнью и диктуют само качество вашего существования, то, значит, у вас – не просто чувство зависимости или потребность зависимости; у вас – зависимость. Выражаясь строго, человек, чья потребность зависимости настолько сильна, что фактически управляет его жизнью, психически нездоров, и мы в таких случаях ставим диагноз "пассивная зависимость личности". Вероятно, это самое распространенное психическое нарушение. Люди, страдающие такими нарушениями, т. е. пассивно зависимые Люди, столь интенсивно стараются быть любимыми, что у них не остается сил, чтобы любить. Они подобны голодающим, которые постоянно и всюду клянчат еду и никогда не имеют ее вдосталь, чтобы поделиться с другими. Словно таится в них некая пустота, бездонная яма, которую невозможно наполнить. У них никогда не бывает ощущения завершенности, наполненности; наоборот, постоянно бьется мысль: "Какой-то части меня мне не хватает". Они плохо переносят одиночество. Из-за такой неполноты они по-настоящему не ощущают себя как личность; фактически, они определяют, идентифицируют себя только через отношения с другими людьми. Соответственно, и их отношения, при всей драматической видимости, отличаются удивительной пустотой. Сильное чувство внутренней пустоты и потребность ее заполнить приводят к тому, что такие Люди не способны выдерживать паузу. В формулировке диагноза слово "пассивный" употребляется в сочетании со словом "зависимый", поскольку эти пациенты воспринимают и мыслят себя исключительно в контексте того, что для них делают другие, при этом совершенно забывая, что же делают они сами. Если ваша цель – быть любимыми, то вам не удастся достичь ее. Единственная возможность быть действительно любимым состоит в том, чтоб стать действительно достойным любви; невозможно стать достойным любви, если цель вашей жизни – просто пассивно быть любимым. Это не означает, что пассивно зависимые Люди никогда ничего не делают для других; они делают, но их мотивом является укрепление уз, которые обеспечивают им заботу со стороны других. И если возможность заботы со стороны этих других не просматривается, то "делать что-то" для них становится непосильной ношей. Для пассивно зависимого человека самая мысль о потере другого столь страшна, что он не может приготовиться к ней, он не переносит действий, которые уменьшают зависимость и увеличивают свободу этого другого. Это оказывается и одним из самых ярких признаков пассивно зависимых людей, состоящих в браке: разделение ролей у них жестко закреплено, и взаимную зависимость они стараются укрепить, а не ослабить, превращая таким образом семейную жизнь в явно выраженную западню. Во имя того, что они называют любовью, но что на самом деле является зависимостью, они уменьшают собственную свободу и собственное достоинство. Нередко эта черта пассивно зависимых людей проявляется в том, что, вступив в брак, они забывают или забрасывают то, чему научились и что практиковали до брака. Благодаря такой линии поведения пассивно зависимые супружеские пары, быть может, и достигают долголетия и стабильности, но о них нельзя сказать ни что они здоровы, ни что они любят друг друга, потому что их безопасность приобретена ценою свободы и их связь служит задержке или прекращению индивидуального развития каждого из них. Снова и снова мы повторяем нашим парам: хороший брак возможен только между двумя сильными и независимыми людьми. Пассивная зависимость ведет свое происхождение от недостатка любви. Внутреннее чувство пустоты, от которого страдают пассивно зависимые Люди, является прямым результатом того, что их родители не сумели удовлетворить детскую потребность в любви, внимании и заботе. Мы уже говорили о том, что дети, получавшие более или менее стабильную заботу и любовь, входят в жизнь с глубоко укоренившейся уверенностью, что они любимы и значительны и что поэтому их будут любить и беречь и впредь, пока они сами будут верны себе. Если же ребенок вырастает в атмосфере, где отсутствуют – или проявляются слишком редко и непоследовательно – любовь и забота, то и взрослым он будет постоянно испытывать внутреннюю неуверенность, ощущение "мне чего-то не хватает, мир непредсказуем и недобр, и сам я, видимо, не представляю особой ценности и любви не стою". Не удивительно поэтому, что такой человек постоянно сражается, где только может, за каждую кроху внимания, любви или заботы, и если находит, то вцепляется в них с отчаянием, его поведение становится не-любовным, манипулятивным, лицемерным, он сам разрушает отношения, которые так хотел бы сохранить. В предыдущей главе говорилось также о том, что любовь и дисциплина неразделимы и поэтому нелюбящие, незаботливые родители всегда страдают и от недостатка дисциплины; они не могут внушить ребенку чувство, что он любим, и точно так же не могут передать ему способность к самодисциплине. Он не любит – не умеет – откладывать удовольствие, удовлетворение собственной жажды внимания. Отчаянно стараясь создать или сохранить привязанность, он бросает на ветер честность. Он цепляется за отжившие отношения, которые давно пора порвать. Хуже всего, что такому человеку недостает чувства ответственности за самого себя. Он пассивно взирает на других, нередко даже на собственных детей, как на источник личного счастья и самореализации, и когда он не счастлив или не реализован, то обычно считает, что виноваты в этом другие. Естественно, он всегда недоволен, постоянно чувствует, что все его подводят, покидают в беде, разочаровывают и обескураживают – и так оно и есть, "все" и в самом деле не могут удовлетворить все его нужды и "сделать" его счастливым. Один мой коллега часто говорит: "Знаете, позволить себе быть зависимым от другого человека – это худшее, что можно с собой поделать. Лучше уж быть зависимым от героина. Если героин есть, то никогда не подводит. Если он есть, то всегда сделает вас счастливым. Но если вы ожидаете, что вас сделает счастливым другой человек, то вам предстоят бесконечные разочарования". По сути, вовсе не случайно наиболее частым отклонением у пассивно зависимых людей (помимо их взаимоотношений с другими)оказывается зависимость от алкоголя или других наркотиков. Это Люди "привыкающие". Они привыкают к ближним, высасывают и пожирают их, а если ближние отсутствуют или не даются, то в качестве заменителя обычно выбирается бутылка, игла или порошок. В общем, можно сказать, что зависимость бывает очень похожей на любовь, поскольку предстает как сила, крепко привязывающая людей друг к другу. Но на самом деле это не любовь; это форма антилюбви. Она порождена неспособностью родителей любить ребенка, и она выражается в виде такой же неспособности в нем самом. Она нацелена на то, чтобы брать, а не давать. Она способствует инфантилизму, а не развитию. Она служит заманиванию в ловушку и связыванию, а не освобождению. В конечном итоге она разрушает, а не укрепляет взаимоотношения, она разрушает, а не укрепляет людей. Катексис без любви Один из аспектов зависимости заключается в том, что она не связана с духовным развитием. Зависимый человек заинтересован в собственном "пропитании", но не более того; он желает чувствовать, он желает быть счастливым; он не желает развиваться, тем более не выносит он одиночества и страданий, сопутствующих развитию. Не менее безразличны зависимые Люди и к другим, даже к объектам своей любви; достаточно, чтобы объект существовал, присутствовал, удовлетворял их потребности. Зависимость – это лишь одна из форм поведения, когда о духовном развитии нет и речи, а мы неправильно называем такое поведение "любовью". Теперь мы рассмотрим и другие подобные формы; мы еще раз убедимся, что любовь как питание, катексис, невозможна без духовного развития. Мы часто говорим о любви по отношению к неодушевленным объектам или к действиям с ними: "Он любит деньги", или "Он любит власть", или "Он любит копаться в саду", или "Он любит играть в гольф". Конечно, человек может расширить свои обычные личностные пределы далеко за привычные нормы – например, работать по шестьдесят, семьдесят, восемьдесят часов в неделю ради накопления денег или власти. Но, независимо от размеров состояния и власти этого человека, вся его работа и все накопления могут не иметь ничего общего с саморасширением. И не так уж редко о каком-нибудь крупном воротиле, создавшем состояние собственными усилиями, можно сказать: "А ведь он жалкая, ничтожная личность!" И когда мы говорим о том, как сильно этот человек любит деньги и власть, мы обычно вовсе не имеем в виду его как любящего человека. Почему это так? Потому что богатство или власть для таких людей становятся конечной целью, а не средством достижения духовной цели. Единственной настоящей целью любви является духовный рост, развитие человека. С другой стороны, власть и деньги могут послужить средствами к достижению любимой цели. Человек может, например, выстрадать политическую карьеру ради более высокой задачи – использовать политическую власть для улучшения рода человеческого. Или супруги могут стремиться заработать много денег, но не ради богатства, а ради того, чтобы определить своих детей в колледж или дать себе самим время и свободу для учебы и духовного роста. Не власть и не деньги любят эти Люди; они любят людей. Вопрос о "любви" к домашним животным имеет огромное значение, потому что многие, слишком многие Люди способны "любить" только их и не способны по-настоящему любить другие человеческие существа. Многие американские солдаты вступали в идиллические браки с немками, итальянками, японками, но, фактически, они не могли общаться со своими "фронтовыми женами"" и по мере того, как жены осваивали английский язык, браки распадались. Мужья уже не могли проецировать на жен свои мысли, чувства, желания и цели и испытывать к ним такое же чувство близости, как к домашним зверькам. Вместо этого выяснилось, что у этих женщин есть свои, и притом весьма отличные идеи, мнения, цели. У некоторых пар это привело к усилению их любви; однако у большинства любовь исчезла. Свободная женщина совершенно резонно остерегается мужчины, который восторженно называет ее "моя кошечка". Он ведь и в самом деле может быть человеком, чья страсть зависит от того, насколько женщина соответствует роли "домашней кошечки"" и, скорее всего, он не способен уважать ее силу, независимость и индивидуальность. Самый, вероятно, печальный пример такого рода привязанности – многочисленный разряд женщин, которые "любят" своих детей только в колыбели. Таких женщин можно увидеть повсюду. Это идеальные матери, пока их чадам не больше двух лет: они бесконечно нежны с ними, веселы, с удовольствием кормят грудью, ласкают, тискают, балуют и пичкают, являя миру блаженство и счастье материнства. Картина меняется, иногда буквально за сутки, как только ребенок начинает утверждать собственную волю – не слушается, вопит, отказывается играть, ни с того ни с сего не позволяет себя тискать, привязывается к другому человеку и вообще начинает осваивать этот мир собственными силами. Материнская любовь куда-то исчезает. Наступает "декатексис" – мать теряет интерес к ребенку, воспринимает его как досадную обузу. Нередко при этом у нее возникает почти непреодолимое желание снова забеременеть, завести еще одного ребенка, еще одно ручное животное. Обычно она осуществляет это намерение, и цикл повторяется. В противном случае она активно ищет возможность поработать приходящей няней у кого-нибудь из соседей, где есть годовалый младенец, почти начисто игнорируя жажду внимания у собственных детей. Для этих детей период "ужасных двухлеток" оказывается не только концом младенчества, но и концом материнской любви. Боль и лишения таких детей очевидны всем окружающим, кроме самой матери, которая занята новым младенцем. Результаты этого детского опыта проявляются в дальнейшем в их характере – депрессивном или пассивно зависимом типе личности. Из этого вытекает, что "любовь" к младенцу, домашнему животному и даже к зависимо-послушному супругу является инстинктивным комплексом поведения, которому хорошо подходит название "материнский инстинкт" или, в более общем аспекте, "родительский инстинкт". Он похож на инстинктивное поведение при влюбленности: это не настоящая форма любви, в том смысле, что почти не требует усилий и не является всецело актом воли или выбора. Он способствует выживанию вида, но не его совершенствованию и духовному росту; но он близок к настоящей любви, поскольку побуждает к контакту с другими людьми и способствует возникновению связей, с которых может начаться истинная любовь. Однако для того, чтобы создать здоровую, творческую семью, вырастить здоровых, духовно развивающихся детей и внести вклад в эволюцию человечества, необходимо нечто более существенное. Суть в том, что воспитание может быть – и на самом деле должно быть - значительно более обширной деятельностью, чем просто питание; питание духовного роста неизмеримо сложнее, чем реализация любовного инстинкта. Любовь – это не просто отдача: это отдача рассудительная; более того, это и рассудительное требование. Это разумная похвала и разумный выговор. Это разумная аргументация, борьба, конфронтация, стремление, натиск, торможение – и все это одновременно с заботой и поддержкой. Это лидерство и руководство. Слово "рассудительный" означает "основанный на суждении", а для суждения требуется больше, чем инстинкт: требуется продуманная и часто болезненная выработка решений. Самопожертвование Неразумная отдача и губительное воспитание могут быть обусловлены множеством причин, но у них есть один неизменный общий признак: "дающий" под маской любви фактически удовлетворяет собственные потребности, независимо от духовных потребностей "принимающего". Всякий раз, когда мы, как нам кажется, делаем что-то для кого-то, мы некоторым образом снимаем с себя ответственность. Что бы мы ни делали, мы делаем это по собственному выбору, а выбор этот мы делаем потому, что он максимально удовлетворяет нас. Что бы мы ни делали для кого-то другого, мы делаем это для удовлетворения какой-то собственной потребности. Если родители говорят своим детям: "Вы должны быть благодарны за все, что мы для вас сделали", то этим родителям безусловно недостает любви. Тот, кто действительно любит, знает, какая это радость – любить. Когда мы действительно любим, то делаем это потому, что хотим любить. Мы имеем детей потому, что хотим их иметь, и если мы их любим как родители, то лишь потому, что хотим быть любящими родителями. Это правда, что любовь приводит к изменению Я, но это скорее расширение Я, а не его жертвование. Мы еще будем говорить о том, что любовь – это самовосполняющая деятельность. На самом деле она представляет собой нечто большее: она расширяет, а не уменьшает душу; она не исчерпывает, а наполняет личность. В истинном смысле любовь столь же эгоистична, как и не-любовь. Здесь все тот же парадокс: любовь одновременно и эгоистична, и неэгоистична. Не в эгоистичности отличие любви от не-любви: все дело в цели деятельности. В истинной любви целью всегда является духовное развитие. В не-любви целью всегда является нечто другое. Любовь – не чувство Я уже сказал, что любовь – это действие, деятельность. Здесь мы подходим еще к одному серьезному недоразумению относительно любви, которое следует внимательно рассмотреть. Любовь – не чувство. Очень многие Люди, испытывающие чувство любви и даже действующие под диктовку этого чувства, совершают фактически акты не-любви и разрушения. С другой стороны, подлинно любящий человек часто предпринимает любовные и конструктивные действия по отношению к лицу, которое ему явно не симпатично, к которому он в этот момент чувствует не любовь, а скорее отвращение. Чувство любви – это эмоция, сопровождающая переживание катексиса. Катексис, напомним, – это событие или процесс, в результате которого некий объект становится важным для нас. В этот объект ("объект любви" или "предмет любви") мы начинаем вкладывать свою энергию, как если бы он стал частью нас самих; эту связь между нами и объектом мы также называем катексисом. Можно говорить о многих катексисах, если у нас одновременно действует много таких связей. Процесс прекращения подачи энергии в объект любви, в результате чего он теряет для нас свое значение, называется декатексисом. Заблуждение относительно любви как чувства возникает из-за того, что мы путаем катексис с любовью. Это заблуждение нетрудно понять, поскольку речь идет о подобных процессах; но все же между ними есть четкие различия. Прежде всего, как уже отмечалось, мы можем переживать катексис по отношению к любому объекту – живому и неживому, одушевленному и неодушевленному. Так, кто-то может испытывать катексис к фондовой бирже или к ювелирному изделию, может чувствовать к ним любовь. Во-вторых, если мы испытываем катексис к другому человеческому существу, то это вовсе не значит, что нас сколько-нибудь интересует его духовное развитие. Зависимая личность практически всегда боится духовного развития собственного супруга, к которому она питает катексис. Мать, упорно возившая сына в школу и обратно, несомненно испытывает катексис к мальчику: он был важен для нее – он, но не его духовный рост. В-третьих, интенсивность наших катексисов обычно не имеет ничего общего ни с мудростью, ни с преданностью. Двое людей могут познакомиться в баре, и взаимный катексис окажется столь сильным, что никакие ранее назначенные встречи, данные обещания, даже мир и покой в семье не сравнятся по важности – на некоторое время – с переживанием сексуального наслаждения. Наконец, наши катексисы бывают зыбкими и мимолетными. Упомянутая пара, испытав сексуальное наслаждение, тут же может обнаружить, что партнер непривлекателен и нежелателен. Декатексис может быть столь же быстрым, как и катексис. Подлинная любовь, с другой стороны, означает обязательство и действенную мудрость. Если мы заинтересованы в чьем-то духовном развитии, то понимаем, что отсутствие обязательства будет, скорее всего, болезненно восприниматься этим человеком и что обязательство по отношению к нему необходимо прежде всего нам самим, чтобы проявить нашу заинтересованность более эффективно. По этой же причине обязательство является краеугольным камнем психотерапии. Почти невозможно достичь заметного духовного роста у пациента, если психотерапевт не сумеет заключить с ним "лечебный союз". Другими словами, прежде чем пациент отважится на серьезные перемены, он должен почувствовать уверенность и силу, а значит, не сомневаться, что врач – его постоянный и надежный союзник. Для того чтобы союз возник, врач должен демонстрировать пациенту, обычно на протяжении значительного периода, последовательную и ровную заботу, а это возможно только тогда, когда врач способен быть обязательным и преданным. Это не означает, что врач всегда испытывает удовольствие от выслушивания пациента. Обязательство состоит в том, что врач – нравится ему это или нет – выслушивает пациента всегда. Точно так же, как в семейной жизни: в здоровой семье, как и в терапевтической работе, партнеры должны регулярно, повседневно и преднамеренно уделять друг другу внимание, независимо от того, что они при этом чувствуют. Как говорилось выше, влюбленность у супружеских пар рано или поздно проходит; и именно в этот момент, когда инстинкт совокупления завершает свою миссию, появляется возможность настоящей любви. Именно тогда, когда супруги не желают больше находиться друг с другом беспрерывно, когда время от времени им хочется побыть врозь, – начинается проверка их любви и выясняется, существует эта любовь или нет. Это не означает, что партнеры в устойчивых, конструктивных взаимоотношениях – например, в интенсивной психотерапии или в браке – не могут испытывать катексис друг к другу и к своим отношениям; они его и испытывают. Но речь идет о том, что подлинная любовь превосходит катексис. Если любовь есть, то при этом катексис и любовное чувство могут тоже существовать, но их может и не быть. Конечно, легче – даже радостно – любить с катексисом и с чувством любви. Но можно любить и без катексиса и любовного чувства: как раз осуществлением такой возможности и отличается истинная любовь от простого катексиса. Ключевым словом для различия является слово "воля". Я определил любовь как волю к расширению собственного Я для того, чтобы питать духовный рост другого человека или собственный. Истинная любовь – преимущественно волевая, а не эмоциональная работа. Человек, который по-настоящему любит, поступает так в силу решения любить. Этот человек взял на себя обязательство быть любящим, независимо от того, присутствует ли любовное чувство. Если оно есть, тем лучше; но если его нет, то решимость любить, воля любить все равно остается и действует. И наоборот, для любящего не только возможно, но и обязательно избегать действий под влиянием любых чувств. Я могу познакомиться с чрезвычайно привлекательной женщиной и испытывать к ней любовное чувство, но, поскольку любовная интрига может разрушить мою семью, я скажу себе вслух или в тишине души: "Похоже, я готов любить вас, но я себе этого не позволю". Подобным же образом я отказываюсь брать нового пациента, более привлекательного и как будто перспективного в смысле лечения, потому что мое время уже посвящено другим пациентам, среди которых есть и менее привлекательные, и более трудные. Мои чувства любви могут быть неисчерпаемыми, но моя способность быть любящим – ограничена. Поэтому я должен выбрать человека, на котором я сосредоточу свою способность любить, на которого я направлю мою волю любить. Истинная любовь – это не чувство, переполняющее нас; это обязывающее, обдуманное решение. Эта всеобщая склонность путать любовь с чувством любви позволяет людям всяческими способами обманывать себя. Пьяница-муж, чья семья в настоящую минуту нуждается в его внимании и помощи, сидит в баре и со слезами на глазах говорит бармену: "Я ведь очень люблю свою семью!" Люди, грубейшим образом пренебрегающие собственными детьми, чаще всего считают себя самыми любящими из родителей. Вполне очевидно, что в этой тенденции смешивать любовь с чувством любви кроется определенная эгоистическая подоплека: это ведь так легко и красиво – видеть подтверждение любви в собственных чувствах. А искать это подтверждение в собственных действиях – трудно и неприятно. Но поскольку истинная любовь является актом воли, который часто превосходит эфемерные чувства любви, или катексис, то правильнее всего будет сказать: "Любовь есть постольку, поскольку она действует". Любовь и нелюбовь, как добро и зло, – категории объективные, а не чисто субъективные. Мы теперь можем видеть тот существенный компонент, который делает психотерапию эффективной и успешной. Это не "безусловно положительное отношение", не магические слова, техники или Жесты; это человеческая вовлеченность и борьба. Это воля и готовность врача расширить свое Я ради питания духовного роста пациента, готовность идти на риск, искренне вовлечься на эмоциональном уровне в отношения, искренне бороться с пациентом и с собой. Одним словом, существенный ингредиент успешной, глубокой, значительной психотерапии - любовь. Характерно - и почти невероятно: обширная западная профессиональная литература по психотерапии игнорирует проблему любви. Индийские гуру нередко просто и без церемоний говорят о том, что любовь - источник их силы. Ближе всего к этому вопросу подходят те западные авторы, которые предпринимают попытки анализировать различия между "успешными" и "неуспешными" психотерапевтами; обычно характеристики успешных врачей содержат такие слова, как "тепло" и "сопереживание". Но чаще всего вопрос о любви приводит нас в замешательство. Этому есть целый ряд причин. Одна из них - смешение понятий подлинной любви и столь пропитавшей нашу культуру романтической любви, а также другие смешения, о которых шла речь в этой главе. Другая причина в том, что "научная медицина" склонна ко всему осязаемому, рациональному, измеримому, психотерапия же как профессия формировалась в значительной степени за пределами "научной медицины". Поскольку любовь - феномен неосязаемый, неизмеримый и сверхрациональный, то научному анализу он не поддается. Еще одна причина - сила психоаналитических традиций в психиатрии; эти традиции с их идеалом холодного, отчужденного психоаналитика лежат на совести не столько Фрейда, сколько его последователей. Согласно этим традициям, всякое чувство любви, которое пациент испытывает к врачу, обычно клеймится термином "перенос", равно как и всякое чувство любви врача к пациенту - "контрперенос"; разумеется, оба эти чувства считаются аномалией, частью проблемы, а не ее решением, и их необходимо избегать. Это совершенный абсурд. Перенос, как упоминалось в предыдущей главе, относится к неприемлемым чувствам, восприятиям и реакциям. Нет ничего неприемлемого в том, что пациенты начинают любить врача, который искренне выслушивает их час за часом и не судит их, а воспринимает их как они есть, как их, вероятно, никто раньше не воспринимал; он не использует их в своих целях, и он облегчает их страдания. На практике содержание переноса во многих случаях таково, что оно мешает развитию у пациента любовного отношения к врачу, и тогда лечение заключается в преодолении переноса, так, чтобы пациент смог испытать успешное любовное отношение, нередко впервые в жизни. Подобным же образом, нет ничего неприемлемого в том, что у врача возникает чувство любви к пациенту, когда пациент подчиняется дисциплине психотерапии, принимает участие в лечении, охотно учится у врача и через эти отношения начинает успешно развиваться. Интенсивная психотерапия во многих отношениях напоминает возобновление родительских отношений с ребенком. Чувство любви у психотерапевта к пациенту столь же приемлемо, как и чувство любви у хорошего родителя к своему ребенку. Более того, с точки зрения успешного лечения любовь врача к пациенту благотворна, и если успех приходит, то лечебные отношения становятся взаимно любовными. И врач неизбежно будет испытывать любовное чувство, совпадающее с подлинной любовью, которую он проявил по отношению к пациенту. В большинстве случаев душевная болезнь обусловлена отсутствием или дефектом любви, которая требуется конкретному ребенку от его конкретных родителей для успешного роста и духовного развития. Очевидно, таким образом, что для исцеления с помощью психотерапии пациент должен получить от психотерапевта хотя бы часть подлинной любви, которой был лишен в детстве. Если психотерапевт не может по-настоящему любить пациента, лечение не состоится. Никакое обучение и никакие дипломы психотерапевта не помогут, если он не может расширить свою душу через любовь к пациенту; общие результаты врачебной практики такого психотерапевта будут низкими. И наоборот, недипломированный, непрофессиональный врач с минимальной подготовкой, но с огромной способностью любить достигает таких же высоких результатов, как и самые лучшие психиатры. Поскольку любовь и секс тесно переплетены и взаимосвязаны, то здесь уместно будет кратко затронуть проблему сексуальных отношений между психотерапевтами и их пациентами - проблему, в наше время нередко привлекающую пристальное внимание прессы. Ввиду необходимо любовного и интимного характера психотерапевтического процесса между пациентами и врачами естественно и неизбежно возникают сильные - или чрезвычайно сильные - взаимные сексуальные влечения. Тяга к сексуальному завершению таких влечений может быть огромной. Я подозреваю, что некоторые психиатры-профессионалы, бросающие камень в психотерапевта, который вступил в сексуальную связь с пациенткой, сами не могут быть любящими врачами и не могут по-настоящему понять эту колоссальную тягу. Скажу больше: если бы у меня возникла такая ситуация, когда после тщательного и здравого размышления я пришел бы к выводу, что сексуальные отношения с пациенткой будут существенно благотворны для ее духовного роста, - я решился бы на эти отношения. За пятнадцать лет практики, однако, такого случая у меня не было, и я плохо представляю себе, как он мог бы реально возникнуть. Прежде всего, как я уже говорил, роль хорошего врача аналогична роли хорошего родителя, а хорошие родители не допускают сексуальной связи со своими детьми по ряду очень важных причин. Смысл работы родителя заключается в том, чтобы принести пользу ребенку, а не использовать ребенка для собственного удовлетворения. Смысл работы врача - принести пользу пациенту, а не использовать пациента в своих интересах. Задача родителя - поддержать ребенка на пути к независимости; задача врача по отношению к пациенту - та же самая. Трудно представить, каким образом врач, вступивший в сексуальную связь с пациентом (пациенткой), не использовал бы пациента для удовлетворения собственных потребностей или каким образом он способствовал бы при этом независимости пациента. У многих пациентов, особенно соблазнительной внешности, с детства развивается сексуализированный характер привязанности к одному из родителей, что, несомненно, препятствует свободе и развитию ребенка. И теория, и немногие доступные нам практические факты подтверждают, что сексуальные отношения между врачом и таким пациентом скорее закрепляют незрелые привязанности пациента, чем ослабляют их. Даже если эти отношения не доводятся до сексуального завершения, "влюбленность" между врачом и пациентом разрушительна, поскольку, как мы видели, всякая влюбленность влечет за собой сужение границ эго и ослабление нормального чувства отдельности между индивидами. Врач, влюбившийся в пациента, видимо, не может быть объективным в отношении его, пациента, нужд или отделить эти нужды от собственных. Именно из любви к своим пациентам врачи не позволяют себе удовольствия влюбляться в них. Поскольку истинная любовь требует уважения к отдельной личности любимого, подлинно любящий врач признает и принимает тот факт, что жизненный путь пациента является - и должен являться - отдельным от жизни врача. Для некоторых врачей это означает, что их пути никогда, за исключением лечебного времени, не должны пересекаться с путями пациентов. Мы уже обсуждали утверждение, что психотерапия может быть - и должна быть, если речь идет об успешной психотерапии, - процессом подлинной любви. В традиционных психиатрических кругах такое представление выглядит несколько еретическим. Не менее еретической оказывается и другая сторона этой монеты: если психотерапия - процесс подлинной любви, то всегда ли любовь терапевтична? Если мы по-настоящему любим своих супругов, родителей, детей, друзей, если мы расширяем свое Я, чтобы питать их духовный рост, значит ли это, что мы осуществляем психотерапию по отношению к ним? Мой ответ: безусловно. Время от времени мне приходится слышать за коктейлем: "Наверное, нелегко вам, мистер Пек, отделять вашу социальную жизнь от профессиональной. Ведь, в конце концов, нельзя же все время только и делать, что анализировать свою семью и друзей?" Обычно такой собеседник просто поддерживает скучный разговор; он не интересуется серьезным ответом и не готов его воспринять. Но иногда ситуация предоставляет мне возможность провести урок или практическое занятие по психотерапии прямо на месте, объясняя, почему я даже не пытаюсь и не хочу пытаться отделить профессиональную жизнь от личной. Если я замечаю, что моя жена или дети, родители или друзья страдают из-за иллюзий, фальши, невежества, ненужных осложнений, - я обязательно делаю все возможное, чтобы расширить, распространить себя на них и, насколько удастся, исправить ситуацию, точно так же, как я это делаю для моих пациентов за деньги. Могу ли я отказать собственной семье и друзьям в моей мудрости, моих услугах и любви на том основании, что они не подписали договор и не оплачивают мое внимание к их психологическим проблемам? Конечно, нет. Как могу я быть хорошим другом, отцом, супругом или сыном, если не использую все возможности и свое профессиональное мастерство, чтобы научить любимых людей тому, что я знаю, и оказать им всю возможную помощь в духовном развитии каждого из них? Кроме того, я рассчитываю на такую же ответную помощь друзей и членов семьи, в пределах их возможностей. Я научился у детей многим полезным вещам, хотя их критика временами бывает неоправданно грубой, а поучения не столь глубокомысленны, как у взрослых. Моя жена направляет меня не меньше, чем я направляю ее. Мои друзья не были бы моими друзьями, если бы они таили от меня свое неодобрение или любовный интерес по отношению к мудрости и надежности моего пути. Мог бы я развиваться быстрее без их помощи? Всякие подлинно любовные отношения являются взаимной психотерапией. Мои взгляды на эти вещи не всегда были такими. Когда-то я больше ценил восхищение со стороны жены, чем ее критику, и для укрепления зависимости жены делал не меньше, чем для укрепления ее силы. Задачей отца и мужа я считал обеспечение семьи: я приносил домой хороший заработок, и на этом моя ответственность заканчивалась. Я хотел, чтобы дом был цитаделью комфорта, а не вызова. В те времена я согласился бы с мыслью, что практиковать психотерапию на друзьях и на семье опасно, неэтично и деструктивно. Но это согласие диктовалось бы моей леностью не в меньшей мере, чем страхом неправильно использовать профессию. Ибо психотерапия, как и любовь, есть работа, а работать восемь часов в сутки легче, чем шестнадцать. Легче также любить человека, который ищет твоей мудрости, приезжает к тебе, чтобы получить ее, платит за твое внимание и получает его в течение точно отмеренных пятидесяти минут, - все это легче, чем любить того, кто рассматривает твое внимание как свое право, чьи запросы могут быть неограниченными, для кого ты вовсе не власть и не авторитет, а твои поучения не представляют интереса. Психотерапия дома или с друзьями требует столь же интенсивных усилий, как и в лечебном кабинете, но условия здесь гораздо менее благоприятны; иными словами, дома требуется еще больше усилий и любви. Я надеюсь, что другие психотерапевты не воспримут эти слова как призыв немедленно начать психотерапию с супругами и детьми. Если человек продолжает путь духовного роста, его способность любить непрерывно возрастает. Но она всегда остается ограниченной, и врач не должен предпринимать психотерапию за пределами этой способности: психотерапия без любви будет безуспешной и даже вредной. Если вы способны любить шесть часов в день, довольствуйтесь пока этой возможностью - она уже превышает способности большинства людей. Путешествие будет долгим, и для увеличения вашей способности потребуется время. Практиковать психотерапию с друзьями и семьей, любить друг друга все время - это идеал, цель, к которой стоит стремиться, но которая достигается не сразу. Как я уже отмечал, непрофессиональный врач может успешно практиковать психотерапию и без особого обучения, если он способен на истинную любовь; поэтому мои замечания о практике психотерапии на друзьях и на собственной семье относятся не только к профессионалам, но и ко всем людям вообще. Иногда пациенты спрашивают меня, когда они смогут закончить свое лечение; я отвечаю: "Тогда, когда вы сами станете хорошими психотерапевтами". Этот ответ наиболее уместен в случае группового лечения, где пациенты сами имеют возможность практиковать психотерапию друг на друге и в случае неудачи послушать откровенную критику в свой адрес. Многим пациентам такой ответ не нравится, и они обычно говорят: "Это слишком большая работа. Чтобы выполнить ее, я должен все время думать о своих отношениях с людьми. Я не хочу так много думать. Я не хочу много работать. Я хочу просто радоваться". Пациенты часто отвечают мне подобным образом, когда я говорю им, что все человеческие взаимодействия представляют возможности учиться или учить (то есть получать или давать лечение); эти пациенты не желают ни учить, ни учиться и упускают свои возможности во взаимодействиях. Многие Люди совершенно правы, когда говорят, что не хотят стремиться к столь высокой цели и всю жизнь так упорно работать. Большинство пациентов, даже у самых искусных и любящих психотерапевтов, заканчивают лечение на таком уровне, когда их потенциал роста еще далеко не исчерпан. Они прошли короткий - а может быть, и длинный - участок по пути духовного развития, но весь путь им не по силам. Он кажется им слишком трудным; возможно, он и есть слишком трудный. Отрывки из книги М.С. Пек "Непроторенная дорога"

ANDY Просмотр профиля	31.5.2005, 11:02 Сообщение #5
PARACELS Группа: Пользователи Сообщений: 292 Регистрация: 16.4.2004 Из: Moscow Пользователь №: 43454 Спасибо сказали: 4 раза Пол: Мужчина Репутация: 0	Мда уж... просто улёт.. и мне как доктору тут делать нефиг...

Пень Просмотр профиля	1.6.2005, 20:49 Сообщение #6
Новенький Группа: Пользователи Сообщений: 19 Регистрация: 9.5.2005 Пользователь №: 43626 Спасибо сказали: 1 раз Пол: Не определился Репутация: 0	Это просто самообман

Theli Просмотр профиля	4.6.2005, 14:02 Сообщение #7
Theli Группа: Пользователи Сообщений: 619 Регистрация: 22.11.2004 Пользователь №: 43551 Спасибо сказали: 41 раз Пол: Мужчина Репутация: 26	Любовь как ходьба по канату; Чуть ветер подул - ты погиб; Тот ветер зовётся обманом, Что погибель такую сулит. Чем правдивее ты и теплее, Тем надёжнее будет баласт, Тот, что выкинет мысль о потере И сорваться с каната не даст. Это моё определение любви... Любовь - это пропасть, в которую мы Часто падаем с большой высоты. А это народное -------------------- моя жена понимает меня с полуслова... жаль только, что всегда неправильно...

Шекспир Просмотр профиля	26.6.2005, 4:07 Сообщение #8
Ответить автору Новенький Группа: Пользователи Сообщений: 2 Регистрация: 26.6.2005 Пользователь №: 43758 Спасибо сказали: 0 раз Пол: Мужчина Репутация: 0	Любовь-совокупность якорей приятных эмоций.Не более.

kamili Просмотр профиля	5.7.2005, 11:58 Сообщение #9
Вечный студент Группа: Пользователи Сообщений: 334 Регистрация: 5.7.2005 Из: Ростов-на-Дону Пользователь №: 43789 Спасибо сказали: 2 раза Пол: Женщина Репутация: 0	любовь это когда рядом с человеком у тебя выростают крылья хочеться летать и жить не снимая розовых очков, а если всего это не получаеться или оно проходит то значит или любви нет или все прошло

Yopt Просмотр профиля	26.7.2005, 15:59 Сообщение #10
Новенький Группа: Пользователи Сообщений: 47 Регистрация: 19.7.2005 Пользователь №: 43837 Спасибо сказали: 0 раз Пол: Мужчина Репутация: 0	Я долго думал над ним и понял, что моих знаний и опыта здесь крайне не хватает. У меня получилось исходя из моего опыта, что любовь, это счастье, почти эйфория когда ..... (здесь можно подставить много пунктов), которая заканчивается “тяжелым похмельем”. Причем за сладостной эйфорией приходит боль, она вгрызается в сердце длинными иглами, и не собирается уходить. Это горечь и боль, которые приходят за кратким моментом действительно безграничного счастья. Последний раз в толи книге толи в рекламе я видел, лозунг что вроде “Любовь окрыляет”, не знаю, последний раз мои крылья были жестоко и цинично отрезаны и сданы в ломбард. Сам я отхожу от этой процедуры месяц. И сейчас не знаю, стоит ли дальше пытаться …

root Просмотр профиля Перейти к блогу пользователя Перейти к альбомам пользователя	26.7.2005, 16:06 Сообщение #11
Секс-диктатор Группа: Пользователи Сообщений: 3934 Регистрация: 18.3.2005 Пользователь №: 43594 Спасибо сказали: 186 раз Пол: Мужчина Репутация: 60	Цитата(Yopt) что любовь, это счастье, почти эйфория когда ..... (здесь можно подставить много пунктов), которая заканчивается “тяжелым похмельем”. Причем за сладостной эйфорией приходит боль, она вгрызается в сердце длинными иглами, и не собирается уходить. Это горечь и боль, которые приходят за кратким моментом действительно безграничного счастья. Последний раз в толи книге толи в рекламе я видел, лозунг что вроде “Любовь окрыляет”, не знаю, последний раз мои крылья были жестоко и цинично отрезаны и сданы в ломбард. Сам я отхожу от этой процедуры месяц. И сейчас не знаю, стоит ли дальше пытаться … это у всех так, не так давно копия этого ощущения была и у меня, только краски и художественные ассоциации другие были... даже физическая боль внутри была испепеляющая...

« Предыдущая тема · Архив форума любви · Следующая тема »

Похожие темы

Тема	Ответов	Автор темы	Просмотров	Последний ответ
А что такое любовь?	161	Voot	8193	22.10.2018, 23:15 автор: Laurent1111
Что такое любовь?	17	Маська	3654	18.3.2007, 1:12 автор: Popslover
Кто знает, А ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ? а что это такое?	24	messir	4673	25.2.2007, 21:24 автор: Стеси

Режим отображения: Стандартный · Переключить на: Линейный · Переключить на: Древовидный

Подписка на тему · Сообщить другу · Версия для печати · Подписка на этот форум

Текстовая версия

Сейчас: 24.11.2020, 22:46